привнеси сны в себя

Говорят, что "за детство не должно быть стыдно". А мне вот стыдно, очень. Я зашиваю все воспоминания внутри себя, чтобы никогда не думать об этом больше. И у меня получается.

Вместо реальных событий я оставляю в памяти события снов из моего прошлого. Стираю и заменяю. И такая замена вытеснила уже многие годы моей жизни.

Вот бы и настоящее догнать.

От друа даже резкие слова так не ранят, как неловкие паузы в разоворах, случайно отдернутая рука, взгляды, ставшие вдруг колючими. В них измеряется дистанция между людьми. С них начинается взаимное отдаление друг от друга, а ведь это самое страшное для дружбы. И через какое-то время понимаешь, что "люблю", "мой лучший друг" ты говоришь автоматически, или невольно, но в любом случае ничего не вкладывая в эти слова. Сперва это вызывает в душе отчаяние. Потом ты привыкаешь, учишься жить так, не замечать. Но время, когда вы вместе отныне тянется чудовищно медленно и угнетает тебя. К твоей печали, тебе просто нечего ему сказать. Все ваши разговоры сводятся к повседневным скучным мелочам или к воспоминаниям о былых временах. Ты задаешься вопросм:"Как быть дальше?". Ведь у тебя в полочке лежат открытки и подарки от этого человека, на компьютере сотни общих фотографий, ты знаком со всеми членами его, которые всегда рады тебе. Словом, вас связывывает нечто тонкое и незримое, что продолжалось долгие годы и опутало вас прочными нитями.

Так что же делать, если все было зря?

Я ушла, не сказав ничего. Возможно, так поступают слабые люди. Вряд ли наоборот. Тем не менее, я искренне прошу за это прощения. Прости меня, Д. Но рядом с тобой я не знала себя.

Надеюсь, когда-нибудь мы сможем посмотреть друг на друга и ничего не почувствовать.

Вчера было днем, когда ко мне незаметно подкралась Тишина. Подозреваю, что она преследовала меня с самого утра, с того момента, когда я стояла в набитом утренними занятыми пассажирами трамвае, и, в момент прекратившейся в наушниках песни вдруг почувствовала, как необычайно тихо вокруг.

Но абсолютная (долгожданная) Тишина застала меня позже, в суматохе буднего дня. Такое чувство, что она настигала меня весь день, с тех ранних часов, придвигаясь ближе, пока я, оглушенная на мгновение до невозможного ее резким объятием, не почувствовала ее присутствие вокруг, во всей Вселенной, которая стала на тот момент нашей, недосягаемой для других.

Наверное, Тишина приходит нам на помощь, когда очень плохо. Или, когда надо разобраться в чем-то. В любом случае, когда ты сам хочешь ее услышать. С каждым ее приходом ты становишься мудрее. Не бойся тишины, впусти ее в себя. Разреши ей помочь тебе.

Ибо в Тишине есть истина.

Маша заходит в комнату. Маша говорит:" Я давно хотела с тобой познакомиться" и "Я знаю, что с тобой можно поговорить". Маша называет меня по фамилии, как мне нравится. Мы сидим на диване, разговариваем. Маша лежит у меня на коленях. Мы говорим о литературе: о Достоевском, о русской классике, о Тургеневе, о том, что "черт, я прочитала столько книг и даже не могу назвать своиз любимых авторов". Она показывает мне свою татуировку - цитату из братьев Карамазовых - ' Широк человек, слишком даже широк, я бы сузил ' и мы говорим про людей. Маша мной восхищается, она кричит: "Девитт, ты классная баба! Я тебя обожаю!". Потом мы говорим вдвоем на кухне. Она рассказывает мне про свою жизнь, работу (в Dunkin Donuts), ей надо выговориться. Она говорит о своей работе, о том, что все вокруг напрягают ее вопросами о будущем. Я толком не помню этот разговор. За нами приходят на кухню, и мы расходимся. Спустя какое-то время Маша начинает ходить за мной - "Девитт, надо договорить". Она уводит меня в Сашину комнату. Здесь мы говорим очень долго; она рассказывает мне о своих ценностях, я внимательно слушаю ее низкий голос. Она говорит то, что еще несколько дней спустя звучит у меня в голове: "Я продаю пончики, и мне это нравится. Для меня главное быть хорошим человеком и помогать людям." Еще она говорит: "Ты, в своем возрасте и нетрезвом состоянии намного разумнее многих моих знакомых". Мы сидим в комнате очень долго. Потом в зале танцуем свэго-танцы под canicool. Потом Маша снова у меня на коленях. Уже раннее утро. Она просит Риту поставить АукцЫон, она очень любит АукцЫон. Я пою ей 'Летел и таял' и 'Зимы не будет', глажу ее волосы. Она смотрить на меня с нежностью. Зеленые глаза. Добрые зеленые глаза. Я и Рита уходим долго на балкон, когда мы возвращаемся, Маша уже спит на диване. Я засыпаю рядом. Утром, Маша, видя мое состояние обнимает меня со словами "похмельные залипушки?", улыбается, одевает кепочку, обнимает меня на прощание и уходит,

и остается навсегда в моей душе.

ты заметила, как здесь пусто?

еще минуту назад здесь был город,

в котором горели ночные огни,

и домам было тепло от уюта квартир,

и никто не спешил уходить;

здесь был город, где играла та музыка,

и снились волшебные сны

этот город был у меня внутри

его не стало, когда я поняла

что никогда тебя не увижу.

снится. невнятное. утро туманное.

хочется просто вдохнуть,

к влажной земле прильнуть,

(слышать ее голоса)

с рассветом на небо взглянуть,

(в твои голубые глаза)

в прозрачную реку шагнуть

(от света на мне полоса);

а после собраться в путь,

собраться в далекий путь,

и не просыпаться.

Мне снится старый друг,
который стал врагом,
но снится не врагом,
а тем же самым другом.
Со мною нет его,
но он теперь кругом,
и голова идет
от сновидений кругом.
Мне снится старый друг,
крик-исповедь у стен
на лестнице такой,
где черт сломает ногу,
и ненависть его,
но не ко мне, а к тем,
кто были нам враги
и будут, слава Богу.
Мне снится старый друг,
как первая любовь,
которая вовек
уже невозвратима.
Мы ставили на риск,
мы ставили на бой,
и мы теперь враги —
два бывших побратима.
Мне снится старый друг,
как снится плеск знамен
солдатам, что войну
закончили убого.
Я без него — не я,
он без меня — не он,
и если мы враги,
уже не та эпоха.
Мне снится старый друг.
Он, как и я, дурак.
Кто прав, кто виноват,
я выяснять не стану.
Что новые друзья?
Уж лучше старый враг.
Враг может новым быть,
а друг — он только старый…

смотрите, головами покачивая
спрашиваете: "почему
смеетесь, как сумасшедшие?
дикие что ли совсем? "

мы, может, и слишком громкие
но от взгляда на вас
можно сдохнуть со скуки.

потому что нельзя закрываться на все замки
и ждать, что от это ничего не будет
все равно будут такие люди,
которым ты отворил

кто бы что там ни говорил.

если я на мгновенье усну,

то попаду в весну,

горечь вплету в косу.

дело идет к венцу,

дело идет к концу.

передай моему отцу,

что я снова дала слабину,

что я просто иду ко дну

и спасательный круг не приму.

стала вдруг мне земля тесна;

объясни, что меня весна

не вынесла.

в каждой шутке доля какой-то хуйни;
мы выбираем. нас выбирают тоже.
и если тебя бог как будто бы благословил,
то мне он пощечину дал наотмашь по роже.

сегодня, когда я увидела вдалеке самого близкого мне друга, с которым не виделась месяц
во мне все перевернулось
и сердце забилось с нереальной частотой
она побежала навстречу ко мне

и, знаете,

я была так счастлива в эту минуту. безупречно счастлива.

говорят, улетают птицы туда, где теплее
а я думаю, просто здесь им не снятся сны
и они отправляются их собирать, и знают
что времени им осталось лишь до весны

и когда пролетают в вечернем полумраке стаи
в взмахе крыльев я слышу на грустный вопрос свой ответ:
" улетела бы с нами; ведь тех снов, что тебя спасали
здесь больше нет".

небу не надо много
небу достаточно бога
и аромата земли

но где-то в высокой дали
есть и у неба причал на мели
где оно набирается сил

и когда мы ложимся спать
оно уплывает его искать

и всем людям снится их дом

рифмы без смысла складываются в строки;

толпа обличила мои пороки,

и я валяюсь на дороге,

жду, пока поднимут

или хотя бы друг придет, обнимет-

пустое

совсем пустое-

сердцем кричу "стой", а глаза в пол;

даже июль на меня зол за перебор с рефлексией,

но не могу быть сильной, совершая над собой насилие;

беспонтовые выходные в обнимку с подушкой:

знать бы, что кому-то вправду нужно

меня помнить