Маша заходит в комнату. Маша говорит:" Я давно хотела с тобой познакомиться" и "Я знаю, что с тобой можно поговорить". Маша называет меня по фамилии, как мне нравится. Мы сидим на диване, разговариваем. Маша лежит у меня на коленях. Мы говорим о литературе: о Достоевском, о русской классике, о Тургеневе, о том, что "черт, я прочитала столько книг и даже не могу назвать своиз любимых авторов". Она показывает мне свою татуировку - цитату из братьев Карамазовых - ' Широк человек, слишком даже широк, я бы сузил ' и мы говорим про людей. Маша мной восхищается, она кричит: "Девитт, ты классная баба! Я тебя обожаю!". Потом мы говорим вдвоем на кухне. Она рассказывает мне про свою жизнь, работу (в Dunkin Donuts), ей надо выговориться. Она говорит о своей работе, о том, что все вокруг напрягают ее вопросами о будущем. Я толком не помню этот разговор. За нами приходят на кухню, и мы расходимся. Спустя какое-то время Маша начинает ходить за мной - "Девитт, надо договорить". Она уводит меня в Сашину комнату. Здесь мы говорим очень долго; она рассказывает мне о своих ценностях, я внимательно слушаю ее низкий голос. Она говорит то, что еще несколько дней спустя звучит у меня в голове: "Я продаю пончики, и мне это нравится. Для меня главное быть хорошим человеком и помогать людям." Еще она говорит: "Ты, в своем возрасте и нетрезвом состоянии намного разумнее многих моих знакомых". Мы сидим в комнате очень долго. Потом в зале танцуем свэго-танцы под canicool. Потом Маша снова у меня на коленях. Уже раннее утро. Она просит Риту поставить АукцЫон, она очень любит АукцЫон. Я пою ей 'Летел и таял' и 'Зимы не будет', глажу ее волосы. Она смотрить на меня с нежностью. Зеленые глаза. Добрые зеленые глаза. Я и Рита уходим долго на балкон, когда мы возвращаемся, Маша уже спит на диване. Я засыпаю рядом. Утром, Маша, видя мое состояние обнимает меня со словами "похмельные залипушки?", улыбается, одевает кепочку, обнимает меня на прощание и уходит,

и остается навсегда в моей душе.