bedroom hymns

Знаешь, бывают такие драмы: вроде бы сказка, но не без слёз.
Вся открывается панорама: замок, лесничий, сухой мороз,
свечи, парящие над головою – странно, конечно, но хоть бы так.
…Самое страшное – звук прибоя, в зелье крестраж – бесполезный враг…

Как было раньше: обычно, просто. Тёмный чулан, ну чего тут взять?
Дело не в деньгах, игрушках, росте… Главное – это уметь мечтать.
…Эти кареты не едут сами, ты это позже потом поймёшь.
В мире, наполненном чудесами, есть также ненависть, смерть и ложь.

Всё это будет потом. Но вспомни! Первые чувства, немой восторг –
скоро на скорый на той платформе, что ты никак сам найти не мог…
…Как это сложно – терять любимых. И невозможно – в который раз.
Кто-то остался. Они – невредимы. Слушай же дальше ты мой рассказ!

Жди необычного, жди интриги. В сердце от каждой строки горячо.
Видишь тех двух (у девчонки книги) ?.. Оба подставят тебе плечо.
Золото в небе слови, ведь надо! Надо бороться и побеждать!
Что тебе будет потом наградой? Это твой выбор. Тебе решать.

Если бояться, то только страха, если быть верным, то будь же им.
Всё не решишь с одного лишь маха, надо быть честным с собой самим.
Сколько на долю твою, на совесть, сколько на годы - помножить боль?
Я бы продолжила эту повесть, ведь у тебя в ней – большая роль.

Магия дружбы преобладает, если ты веришь, что дружба есть.
Больше пугает нас и меняет вера в величие, вера в месть.
Слово “война” не останется словом. Купол надломится, враг придёт.
Место, что ты называл своим домом, будет разрушено. Но не падёт…

Знаешь, бывают такие драмы: вроде бы сказка, но только где?
Тобою гордятся папа и мама, но не вернутся уже к тебе…
Ты не грусти, ведь любовь – защита, так ведь сказал тебе тот мудрец?..
Снитч в твоих пальцах ещё закрытый… Он открывается под конец

заходишь в глаза. глаза, как хрустальный зал. такими глазами смотрят на образа. в прожилках ресниц холодная бирюза. ныряешь в зрачок, и свет остается за тяжелой портьерой… а ты – у нее внутри. пустых коридоров путаный лабиринт, под каменным сводом лучина едва горит, ты слышишь своих шагов напряженный ритм, спускаешься ниже – в опасную глубь ее, и воздух почти осязаем, гудит и бьет, и вдох проникает медленно, как копье… но то, что ты ищешь – дальше. идем, идем. седые ступени от сырости чуть блестят, ты в недрах ее беспомощен, как дитя. летучие мыши из темноты свистят. ты знаешь, ведь память не рада таким гостям. ты слишком рискуешь, ты далеко идешь… безмолвные стены чувствуют эту дрожь. в старинный замок со скрежетом входит нож, и ты открываешь двери, стоишь и ждешь. потом привыкаешь к бархатной темноте. здесь нет ни сокровищ, ни груды истлевших тел, но там, на полу, прикована к пустоте, любовь улыбается. этого ты хотел? любовь, от которой скрылась она сама, ее наваждение, демон, любовь – дурман, ее в лабиринте спрятанная тюрьма… любовь, от которой ты бы сошел с ума. ты молча идешь по лестнице – не свернуть. мучительно легок, страшен и долог путь. в глазах ее море – выдохнуть и тонуть. забудь обо всем, что видел. забудь. забудь.

Вышло так, что я далась без боя. Даже не далась, а напросилась. Оттого мой голос над тобою Никакой не обладает силой. Я не ною. Ноют те, которых Обожают или вожделеют. Я - должница, ты за кредитора. С каждым днём долги всё тяжелее. Эй, кузнец, пока пылают горны, Выкуй мне титановые ступни. Потому что любят непокорных, А ещё сильнее - недоступных.

все мои орхидеи внутри распускаются, застывает вселенная на века, мурашки на запястьях и океаны волнами к берегам - когда ты прикасаешься к моим рукам

проклинать? даже думать об этом грешн0, на пороге "великих" в отчаяньи мнешься. да, бывает так плохо, что даже смешно, только ты почему-то совсем не смеешься.

«Мир - ужасное место, жестокое, темное как самый страшный сон. Не лучшее место для жизни.И только в книгах ты можешь найти сострадание, уют, счастье и любовь. Книги любят любого, кто их откроет, они дают тебе поддержку и дружбу, не прося ничего в замен. Они никогда не уйдут, никогда; даже если ты будешь плохо к ним относиться.» — Корнелия Функе Чернильное сердце.

время - полночь. я у тебя до рассвета в первый из всех разов. ты от меня заперт на каждый засов, и шкаф твой полон женских скелетов. ты повторяешь: "не забывай об этом". время - три. тоска у меня внутри. и я не знаю, где ты да с кем ты. все остальные скелеты гремят мне: беги. но я игнорирую это. время - восемь. и, знаешь, это в романах про осень любимые с хворью, в могиле, или любимы другими. в реальном кошмаре они по утрам просыпаются с нами. совершенно чужими…

я не знал с ней ни минуты счастья, но сам только о том и думал, каким бы счастьем было не расставаться с ней до гроба. Чарльз Диккенс. "Большие надежды"

— Мне всегда казалось: все, что случается до восемнадцати лет, это пустяки, — сказала Мэри. — Так оно и есть, — подхватил Эйб. — И то, что случается после, — тоже. © Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Ночь нежна

ведь помню тебя прямым, вытянутым, как струна,
совершенно звенящим, без зажатых ладов, стяжек,
когда шрамов не оставляла каждая из промашек,
когда в разговорах чёрт языка не вяжет.
когда было плевать, что за город,
что это за страна.

так мы и жили. именно так и жили.
и не мне приходилось встречать тебя из больниц,
/всех врачей по имениотчеству, не пытаясь запомнить лиц/
добивать опаздавших на юг птиц.
ты говорил, что всё это по плечу.
лишь бы потом зашили.

и мне совершенно, до боли плевать,
что скажут, но я была даже почти рада,
что не видела плеч ссутулившихся в парадной,
всей морфиновой, приторно горькой правды.
не была рядом, когда ты отказывался воевать.

мы говорили тогда так по-детски, наивно мудро.
ты по всем моим дням - красная нить, белая полоса.
я уже не услышу твой голос - главное досказал.

если этого бог хотел, то он меня наказал.

ты уже не откроешь глаза
следующим
утром

Хвала безумцам. Одиночкам. Бунтарям. Белым воронам. Тем, кто всегда не кстати и невпопад.Тем, кто видит мир иначе… Они не соблюдают правил, они смеются над устоями. Их можно цитировать, спорить с ними, восхвалять или проклинать их. Но только игнорировать их - невозможно. Ведь они несут перемены, они толкают человечество вперед. И пусть кто-то говорит "безумцы", мы говорим - гении. Ведь лишь только безумец верит, что ему под силу изменить мир. И потому меняет его…