Как бы мне хотелось чтобы ты услышала эту песню. Твоя кухня осталась в моих воспоминаниях.
Сколько доброго мне вспомнилось, когда услышал эту песню. Тело покрылось мурашками и я вспоминал все эти кухни, всех людей, как же тепло было с вами. Я очень скучаю.
Самолёт с моим мужиком застрял в Нижнем Новгороде, а я на лавочке во Внуково, так что обзор на "бурито с курицей" от "сытный перекус": ебучее говно себестоимостью что-то типа рублей 40 вместе с упаковкой.
Материться уже не буду, я даже не удивлена случившемуся, я просто очень рада, что с ним всё в порядке и ничего страшного не случилось.
Кстати со своим упадком сил я разобралась. Я пью витамины комплекс В. Все теперь нормально, правда моча такого жёлтого цвета, я сначала испугалась думала все умираю. Нет просто этот комплекс так вот делает. Пока ещё не сдохла. Но мне ещё нужно похудеть кстати. А то чё-то я разжирела пиздец и грудь огромная и тяжёлая. Короче фу
Не надо как другие
Делай как ты хочешь.
А ты хочешь
Я вдыхаю полной грудью
Чистый воздух летней грусти,
Воздух сладостной истомы
И тепло родного дома,
Запах памяти о прошлом,
О простом и очень сложном
Становленьи и взросленьи,
О тревогах и сомненьях
И не сбывшихся желаньях.
Я тону в воспоминаньях.
Я вдыхаю ностальгию.
И несёт меня стихия
В глубину, к себе, к началу,
К сокровенному причалу
Самых первых, самых милых
Изо всех, что в жизни были,
Днях, что в памяти остались,
К лету детства, где мечталось
И дышалось так привольно
Яркой радостью спокойной.
Такой вопрос пришел мне на сайте ask.ru. И своим ответом я захотела поделиться здесь.
Когда мы читаем книги, то соприкасаемся сквозь текст с душой автора. Перелистывая одну страницу за другой, мы словно приоткрываем занавес чужого внутреннего мира.
Сейчас я не могу воспринимать книги иначе. Когда я беру твёрдый переплёт в руки, начинаю читать — человек, написавший всё когда-то давно и умерший, оживает на моих глазах. Его мысли живут.
Всё, что допускает автор, и всё, чему он позволяет быть, все его ценности, страхи, боль, надежды и мировоззрение, так или иначе, находит отражение в книге. Наверное, потому что сложно писать о том, во что ты не веришь.
Так же и в моём творчестве — я проживаю вместе с героями всё, что происходит в тексте и между строк.
Я не столько придумываю персонажей, сколько наблюдаю за ними. Иногда мне кажется, что они уже существуют где-то — я просто оказываюсь в том мире и записываю всё, что увижу. Порой с потерей деталей, которые существенно влияют на контекст. У героев с самого начала есть характеры, повадки, свои скрытые смыслы. И да, довольно часто они не хотят идти туда, куда я якобы «запланировала». Тогда возникает выбор: подгонять их под сюжет или менять в корне историю. Я стараюсь слушать их.
И, наблюдая за персонажами в начале повествования, у меня в голове уже возникает картинка того, что их ждёт в конце. Вспыхивают мгновения грядущих битв, ситуаций и трагедий, которые им предстоит пережить. Как будто ты берёшь таро в руки и делаешь расклад на тему, чем всё закончится. И всё это возникает на основе той модели поведения, которую герои транслируют мне. Я стараюсь не реализовывать в них свои мечты — это было бы нечестно. Как мать, которая отправляет ребёнка на сцену, потому что сама мечтала об этом.
Мои книги, мои персонажи — мои дети. Даже антагонисты. Даже те куски говна, которых никак не оправдать. Я стараюсь дать каждому то, чего он заслуживает. По их поступкам. По сути.
Но в силу своего восприятия, я могу видеть их характеры искажённо. И, соответственно, искажённо писать. У меня есть один наглядный пример, на самом деле. Больше десяти лет назад я начала писать книгу про оборотней. И мне всё нравилось, тема увлекала, письмо лилось из-под руки. И вот внезапно я застопорилась. Картинка того мира прекратила показываться, хотя концовку я примерно запомнила, какая кого ждёт. Но между концовкой и имеющимся на тот момент материалом у меня был огромный провал. Это было в 2013 году.
В 2024 году я вернулась к своей истории и принялась за её завершение. Но сначала, естественно, мне нужно было её перечитать. И когда я занялась этим, то ловила дикие фейспалмы один за другим. Мне стал непонятен человек, который писал это 11 лет назад. Хотя, а, ой, это ведь была я. Мои персонажи выглядели фальшивыми и картонными. Они говорили не своими голосами, а моими — надломленными, агрессивными, подростковыми.
Я вычистила текст, убрала ментальный шум — и история снова пошла. Не потому что я её «заставила», а потому что она ожила. Тот финал, что когда-то был смутным силуэтом, стал проступать чётко. И теперь первая книга из трёх готова. Но даже её я дополню, когда вновь посмотрю другим взглядом спустя некоторое время.
Так что да. Я меняю мотивацию героев. Но не ради удобного финала. А потому что я расту, меняюсь, и начинаю лучше понимать — их, и себя.
А в большинстве случаев финал приходит ко мне сам. И я просто записываю. Как летописец чужой жизни, к которой вдруг получила доступ.