Знаешь почему мы не можем быть друзьями? у моих друзей на меня не стоит

окончательная разлука между двумя людьми никогда не случается, если не смирились оба. когда чувства - настоящая любовь, а не долговременная страсть, к расставанию они могут прийти только вдвоем. один может отказаться от другого, они могут разойтись на время на пике взаимных претензий, но потом снова сойтись. если история не дописана. а разлука навсегда возможна, если двое одновременно осознали ее необходимость.

и чувства остыли и улетели стайками люди как идиоты напоминают о себе лайками когда чувства уже простужены и у человека есть кто-то ближе люди как идиоты думают что ими все еще дышат

он не был рядом, но о себе напоминал.

И как бы мне не хотелось вернуться, как бы сильно меня не тянуло к тебе, я напоминаю себе, что в тебе уже давно ничего для меня нет. И я держусь.Подальше..

если б только я могла обнять словами, или найти хотя бы их среди страниц. я б обнимала тебя целыми томами. ты слышишь?фразами- слогами с миллионами союзов и частиц.

Искренность цепляет, правда.

нам лучше с тобой быть никем. друзьями остаться – что-то вроде: поставить в прихожей твой манекен и, каждый раз, заходя в квартиру, об него спотыкаться..

вы подумаете конечно что я идиотка
и не стоит срываться к нему по ночам
кто - то кайф ловит от таблеток/ от водки
а я просто с ума схожу по его плечам.

"Будущего нет у того, кого трамвай переехал. А мы с тобой- целые и живые, и нам хорошо вместе. Я прямо лопаюсь от злости, когда думаю - как нам хорошо вместе."

я когда-то мечтал, что убью исключением правило,
расстреляю виском дробовик; но сегодня мне тошно, и
я срываюсь на крик. это осень нас распополамила,
но не эта, а прошлая, хани. не эта, а прошлая.

я как кит-клюворыл: от тоски разъебался о риф мой мир.
собери меня заново, склей из кусков меня полного.
все танцуют локтями, а я - перекрестными рифмами;
все живут на картинах у босха, а дохнут - у поллока.
а у нас в каждой фразе - ничто, но зато в каждой фа́зе - рок.
мы немногое видели, хани, но многое вынесли.

на полу общепита я вслух декламирую драйзера.
чтобы все подавились едой, чтоб вы все подавились,
бля.

я истопчу свои любимые туфли,
я пойду пешком налегке,
окна вспыхнули, окна потухли,
их свет весь день гулял по прозрачной реке.

все несутся куда-то гурьбой
когда я дойду - я признаюсь,
что если состарюсь.
я состарюсь с тобой.

улицы, по которым иду, листая
играет ночь соло на водосточной трубе.
так прекрасно мечтать, ведь я мечтаю
мечтаю только о тебе.

старый добрый рассветный холод,
на твоем крыльце снежная пудра.
я рад быть человеком, который прошел весь город,
чтобы пожелать тебе "доброго утра".

Меня спасает ром и кока-кола,

Мартини с соком, крепкий черный чай.

Меня спасает старый диск Мадонны

И фразы, брошенные невзначай.

Меня спасают кольца и подвески,

Подруги лучшие и новые друзья.

Меня спасает Федор Достоевский

(Романы про любовь не для меня)

Меня спасают поиски работы,

Дедлайны со статьями, стресс, авралы,

Меня спасает юмор беззаботный

И самый лучший в мире Никомаров

Меня спасает трезвый взгляд на вещи,

Контакты, одноклассники и фотки.

Меня спасает безрассудный вечер

И что моя соперница уродка.

Меня спасает яркая помада,

В два слоя тушь и длинные ресницы

Меня спасают горы шоколада

И ночь, когда ты перестал мне сниться.

Эта квартира,
будет хранить,
мне так кажется,
запахи первой страсти.
Я не Земфира,
но здесь по другому
не скажется:
«Позвони. И я буду ждать,
и я буду знать,
кому из нас
верить».
Я привыкла считать
потери.
Если к слову «привычка»
приемлемо слово
«боль».
Хотя, наверное, соль
не в этом.
А в том, что ты
называл меня светом,
среди темноты кромешной
твоей повседневной жизни.
Я не виню, конечно,
это всего лишь мысли,
мои рассуждения
глупые вслух.
Я в отношениях
только до двух
научилась считать.
Кровать –
как раз под номером
два.
да, конечно,
это одни слова,
но все же …
Похоже,
лучше было
засыпать фундамент,
пока ничего не начали
строить.
Не стоит.
Но я не жалею,
лишь так, местами.
К тому же поздно,
и наши звезды
опять с разрывом
500 километров.
и мы доверяясь
попутному ветру
пытаемся жить,
ворожить
на утреннем чае
с лимоном
в пустом полусонном
баре
друг другу дарим
дымок иллюзий.
И целимся в лузу
совсем не ту,
не нужную.
А скорей –
невозможную.
Очень сложная
это задача
друг для друга
хоть что-нибудь значить
на такой дистанции.
Я, конечно, могла остаться,
не менять города,
как перчатки
(ты упрекаешь),
но давай
соберем остатки
наших чувств
или что там у нас
осталось …
И пускай это самая
малость,
но мы изощримся,
отыщем способы
и выполним нашу
mission impossible.

Никогда я не стану тебе самой близкой, родной.
Как не складывай жизни, я здесь навсегда опоздала.
Просыпаясь, твердить как молитву, ты мой, только мой,
А с утра отдавать тебя в лапы пустого вокзала.
Никогда мы не станем планировать вместе на год,
А живем только здесь и сейчас – перекрестками судеб,
И чужые упреки меня заберут в хоровод,
Обвиняя, закружат, и больно … но больно не будет.
А ты знаешь, я видела девочку как-то во сне,
У нее были глазки твои и мои завитушки
Белокурых волос. Я так часто лежу в тишине,
Собирая твой запах родной с полусонной подушки.
Пролетели страницами двести безоблачных дней,
Но запретное счастье как мед, невозможно напиться.
Ты мне даришь котенка, живой плагиат на детей,
Ну, а дочка? … а дочка … она обещала присниться.

пол пачки Кента, вот так с размаху
вдыхать, и кольцами выше, выше.
послать никчемное утро нахуй,
тебя не видеть, не знать, не слышать.
одна таблетка спасает душу,
звенят слова по немытым чашкам,
молчи, ведь я не умею слушать,
а тихо – это не так и страшно.
а 30 – это не так и много,
какая дура, при чем тут годы.
я так устала в душе от смога,
к чертям послать бы свою свободу.
и так по-женски спускаться низко,
и так по-детски бояться крови.
какой ты нахуй родной и близкий!
когда калечишь на каждом слове …