аврора из нуменора

Матом хочется крыть больше, чем жить, но я продолжаю сосредоточенно писать и нести бред в массы. А впрочем, пошло все нахуй.

С:

У тебя есть лучший друг-еблан, пирсинг, пачка сигарет в кармане и, как полагается, завышенное ЧСВ, ты доволен/не доволен своей жизнью, а по воскресеньям ходишь со своей мамочкой в церковь, потому что стараешься соответсвовать гребанному современному обществу хотя бы в такой мелочи. Впрочем, никто и не спрашивает. Ты - хуев лицемер, лжец и разочарованный жизнью малолетний долбоеб, которому светит только комфортабельное, устланное жесткими белыми простынями, ложе в психиатрической лечебнице. Нет, шизофрении ты вряд ли где-то схлопотал, а вот глубокую депрессию или еще какую-нибудь незначительную, но весьма не доставляющую чепухню - уж точно. Иногда в голову бьет шальная мысль, дятлом выстукивающая дробь, в такт поющей безысходности: "Какой смысл продолжать все это? Ищи жизнь, не трать юность на занятия дрочерством". Каждый раз ты, бестрепетною рукою, показываешь оной мысли фак и шлешь ее нахуй.

Ты никому не нужен. Однако в тоже время, нужен абсолютно всем и каждому.

Забыл про время, стер границы правды и вранья.

Настоящий? Да, разве что настоящий лузер, истинный пример современного общества в одном человеке.

Твиттер накрылся медным тазом. Мне слишком лень заряжать сейчас телефон. Просто хочу посмотреть какой-то страшный до звезды фильмец и уснуть, думая о любимом чуваке. А так, мысли выпали в осадок, они как-будто погибли навек.

А лоха, кароч. Хочу поделиться мыслями и впечатлениями, возникшими на почве просмотра чудесатого фильма "Сид и Нэнси", а также дальнейшим гуглоебством, луркодрочерством и задротокопанием в этой всей хуите. Тот, кто не знаком с темой немного более, чем полностью, и максимум слышал одну завывалку Люмена касательно оной, может прогуляться пока что нахуй, ну, или, куда там, хз.

К ем был Сид? Прямо сказать - быдлом, панком без цели, просто ебланом, который пытался что-то кому-то доказать своими бесконечно "забавными" выебонами (наверное, просранному детсву, которое, собсно, неособо наблюдало) и поведением а-ля сбежавший из дурки псих. Он плыл по течению, периодически посылая далеко рядом плывущих и вапще хотел невесть чего. Однако, есчо будучи малолетним долбоебом Сид признал, что имеет цель откинуться до 25 лет. Сцука, таки сдержал обещание! Но щас не о том.

П ри желании и удачной раскладке жизненного пасьянса, этот чувак мог бы иметь невъебезное будущее, да ладно с невъебезным, он в принципе мог бы его иметь.

Н о то ли он сильно доебал судьбу в прошлой жизни, то ли заключил во сне контракт с Сатаной, то ли еще че, но жить счастливо и долго Сиду не удалось. Имеет место мнение, что сам-то он был доволен подобным фактом.

Н энси. А кем была она? Душевно-больная девочка, профи по зафейленому самовыпилу овер9000 лвл, шлюха, наркоманка и в общем и целом - пропащая к хренам душа. Присела на вещества есчо в каляске, поэтому могла бы хвастаться опытом любому встречному торчку. Жизнь ее была на самом деле хуева, да. Но то, что девочка не остановилась и решила сделать бытье кому-то таким же хуевым - это уже как бэ намекает на ее неадекватность.

Т ак уж издавна повелось, что судьба, как правило, любит делать неприятные сюрпризы, подставлять подножки, опрокидывать на головы лестницы и творить с человеческим родом всякого рода безобразие, насмехаясь и покуривая косяк где-то в сторонке.

П о воле чего-то там (выбрать религиозные предпочтения и вставить слово главного, короч) эти два долбоеба, Сид и Нэнси, таки блядь встретились.

И х любовь, она горела так сильно и ярко, не будучи обыкновенной и вызывая у окружающих, в радиусе тыщи городов вокруг, непередаваемое чувство баттхерта. Желтая пресса бурлила кислотой при одном имени Сида или Нэнси, а те, тем временем, трахали жизнь как могли только. Без подробностей: ширяться героином ебать как неклево.

Ф ильм показал нам годы их молодости, славы, где над головами Сида и Нэнси сверкающий ореол знаменитости, ослепляет глаза. В тоже время, те, кто смотрел не жопой, а глазом могли заметить и то, что было показано гораздо больше… Боль, непередаваемая боль и мучения, сокрытые в глубинной сути такого чувства, как любовь; столько мечт, сомнений, радостей и мыслей, которым никогда не суждено было бы воплотиться в реальность. Это, пожалуй, самое тяжелое. Что могло быть, могло, но не случилось…

Н а сегодняшний день, для меня - это самая красивая пара, заслуживающая почтения и одобрения. Сид и Нэнси, они умерли в двадцатник, расставшись с жизнью легко, словно ребенок, отпускающий в воздух шар. Это люди, которые ЛЮБИЛИ друг друга и идите нахуй все, кто считает, что любви нет. Просто вы ебланы, а любовь есть.

Вены дорог, дороги вен… и дороги эти ведут в тупик. (с)

Упасть, без возможности подняться,
Никто не протянет помощи руку,
Люди будут смеяться и смех их жуткий,
Так устроен мир, жизнь не бывает милой.

Снова обзываешь родной, а мне от того лишь больно,
Как колото-ножевые, рассекают плоть слова глупые.
Поздно что-либо менять здесь,
Струны гитары нашей порвались давным-давно, хоть и слишком рано,
Не пролить по ним слезы скупые, каждая рана по-своему заживает,
Но горечь бессилия ей только помеха.
Пора понять бы – и так тоже бывает.

Уходя из холодной комнаты, светом бледной луны залитой,
Обернусь на постель развороченную, не увидев тебя снова там,
Суждено нам пасть одновременно, и пускай калечит бессонница,
Ведь эта связь зловещая, что любовью кое-где кличется,
Только раз человеку дается.
А потом все становится обыденно.

Смрад прокуренных улиц, ночью дышащих,
Забивается внутрь, где дыра черная, замещая эмоции и стремления,
Мне не нужно ничего более, по горло сыта всем пройденным.
Вершины взятые - просто никчемные, на них со стороны смотреть-то больно.
Приз выигран, но душа потеряна.

Из любимой ты превратилась в обузу бренную.
Смысла продолжать игру больше нет.

Из самых сокровенных закоулков мироздания,
Ты выплыла, о, чудное создание,
В себе умело совместившее дриад и нереид черты,
Обличием прекрасным ослепляя мутный день.
Вернула к жизни цвет души моей увядшей,
Лишь песнопению случайно волю дав.
Кружилась ты в лазури молний, под дождем лихим,
Так, словно и не чувствовала гнева сил морских.
Босые ноги по воде скользили, легонько задевая волны лип,
А я с тебя все взора не сводила, в попытках насладиться божеством,
Сливался грохот анасейма с пронзительным скерцо-сопрано дочери его,
И миг пьянил своей безумной страстью…
Ты – истинное волшебство, глаза твои хрусталем полны,
Вместо души Эдемский сад, неведомо понятье, где, беды.
Еще один несмелый шаг, и пена омывает ступни,
Какой же стала лютой ты напастью…
Безукоризненно красива, легка, объятьями ненужного хитона
По воле злого рока, едва ль томима, улыбкою лицо украсила внезапно
Сама не ведая того, мне в сердце заглянула
Стрелою меткой, выпущенной из любви колчана.

Давно с тобою мы затеяли игру,
Которая со временем войною стала,
Без правил, чести и законов -
Жестокий бой за душу.

Где чисел сталь сплавляется с эмоции железом,
В пещерах горных, у разума вулкана,
Безжалостно убив все мысли,
Ты одержал победу над моим сознаньем.

Глаза затмила дыма пелена,
Мне всюду виделся отныне лик твой мрачный,
Запятнаны по локоть руки в крови,
А за ремнем сверкает лезвие ножа.

Терзать, кромсать, души остатки,
Нет, не отдам тебе ее я невредимой, сладкий.
Лишь через боль мы познаем любовь,
Как умирая, мир иной.

Алмазным камнем баснословного размера,
Упала на меня трагичная дилемма,
Которую не разрешить –
Ведь, как ни крути, мне все же хочется тебя любить.
Любить и ненавидеть.

Князь тьмы, скрываешь лик под капюшоном черным,
Достань уж, наконец, изнывший от безделья нож,
Ты победил в последний раз,
Но это край, поэтому показывайся без прикрас.

Что было раньше, что было позже,
Прекратило быть важным, то, что возможно.
Отныне мы в мире падших людей,
Где адский костер сжигает черных теней.

Бездна – не бездна, здесь смерть бьет ключом,
Разрывая плоть, в клочья, трехметровым бичом.
Но не погибнешь, ведь и так уже мертв,
Лишь на душе чуешь жар горячих оков.

Покамест дышал и ходил по земле,
Не верил дурацким преданиям о пекле,
Ведь это же бред, согласись,
Хватало того, что мы богу молились.

Сейчас изменился расклад вещей,
Мы узники в бесконечной пустыне бушующей,
Где каждый момент преисполнен ярости,
Что претендует на сон в реальности.

Хочется вырваться, но гремят кандалы,
И от хохота жуткого содрогаются адмиралы тьмы,
Все ошибки допущены, мы теперь заложники-неразлучники,
Средь котлов и жаровен бессчетных, невольники.

Кричи мое имя, словно молитву в час судный,
Беги не беги, люби меня со всей страстью дикой,
Зови меня богом своим жестоким,
А потом прыгай в пламя сотканное безумием.
Признайся, нам хочется этого одинаково.

Рвать твои вены, сочась по ним реками крови,
Стучать в сердце глухими ударами,
Для этого я создан - сладкую боль нести тебе,
Которую за подарок сущий
сочтешь без сомнения ночью тучной.

Стану твоей жизнью я, заменю грязный воздух,
Никотином пропитанный.
В благодарностях не нуждаясь, утоплю в греха дегте,
Который медом внезапно покажется.
А потом, когда дело сделано, растворюсь среди звезд ярких.

– Да, это смешно… И всё-таки – что мешает создать свой мир?

Мартин резко успокоился, пожал плечами:

– Наверное, ничего. Почему бы и нет? Только что ты там будешь делать? Насылать громы и молнии? Организовать маленький Олимп и приводить туда прекрасных юношей, а для разнообразия – прекрасных девушек? Вдохновлять пророков и устрашать грешников? У тебя в запасе – вечность. Не забыла? Ты будешь создавать одну религию за другой, наблюдать, как из-за маленького теологического разногласия твои создания режут друг другу глотки. Потом они немножко цивилизуются, решат, что ты – добра и милосердна… совершенно не представляю, уместен ли здесь женский род… потом они выйдут в космос. Одни живые игрушки встретятся с другими, почешут затылки… или куда ты им мозги впихнёшь? И создадут свой Талисман. Нет, конечно, ты можешь их придавить загодя. Или как следует выпороть, едва потянутся к всемогуществу. Только зачем? Ведь поплачут, вытрут слёзы и снова примутся за старое. Ты же не станешь творить убогих и скучных роботов, во всём покорных твоей воле и ограниченных в развитии… Перед тобой всегда будет стена, а на ней надпись пылающими буквами: «ЗАЧЕМ? ЗАЧЕМ? ЗАЧЕМ?» И тогда ты закроешь глаза, спрячешься в маленький уютный кокон и сделаешь тот шаг, которого от тебя ждали миллиарды лет назад. Положишь свой разум в кладовку вместе с инстинктами.

Бог — мифическая субстанция, которая по мнению верующих отличается наличием разума и обладанием каких-то там неограниченных возможностей во всех аспектах бытия. С точки зрения современной науки бог не нужен.

Итак, вот уже который раз за неделю я ложусь спать позже тех, кто ваще, блядь, не ложиться. Причиной сему нисколько не доставляющему факту - задротство. Задротство поистинне лютое, бешенное, несвойственное даже адекватным немного менее, чем полностью, особям женского пола. Проводя у монитора больше долбанного программиста я умудряюсь с достоинством и гордостью Королевы Червей забивать на реальную жизнь. Сон, люди, жрачка - это не особо актуально, если чо. Куда интереснее то, что происходит здесь, в мире, созданном кодами разнообразного калибра и жесткости, по части ебали мозга, ведь именно тут мы не обремененны ничем, кроме рамок ноутбучного экрана. Ну, это, естессно, в моем случае ноутбучного, вапще любого другого (прим.).

Хватать лузлы на быдлосайтах, читать хуиту, от которой волосы на голове встанут дыбом даже у Вина Дизеля, а потом говорить, че, якобы время сна уходит на некие сомнительные учения, познавания мира сего, скажем так, вроде нынешнего моего увлечения майндфаковой физикой и пр.. То бишь, это у нас теория струн, ОТО, НЛО, черный дыры. Взрыв черепушки есчо тот, причем, гарантированный, стоит только хорошенько вчитаться и осознать тленность собственного бесполезного, ничтожного бытия.

Как избавиться от такого клеща в жопе, как ебанногье задротство я не понимаю. Спасает осознание того, что ночью можно заниматься чем-то другим, пока не наладится режим (не найдется смысл жизни/партнер для соития/или пр.). Занятия, их тысячи.