Чайкой сквозь

Я люблю осень.

Люблю окружать себя теплом и кончиками пальцев чувствовать холод; дышится легче, думается четче. Но появляется так много желаний и потребностей; смотришь в будущее и ждешь, а там ничего хорошего еще полгода, организм так подсказывает.

Не знаю, я люблю и ненавижу ее одновременно. Слишком много всего.

Лето во многом глупое, а приходит осень, начинаешь думать, и всё это прозрачными стеклышками копится в теле, режет и позвякивает при движениях.

Я не то что схожу с ума, но устал за лето.
За рубашкой в комод полезешь, и день потерян.
Поскорей бы, что ли, пришла зима и занесла всё это —
города, человеков, но для начала зелень.
Стану спать не раздевшись
или читать с любого места чужую книгу,
покамест остатки года,
как собака, сбежавшая от слепого,
переходят в положенном месте асфальт.
Свобода —
это когда забываешь отчество у тирана,
а слюна во рту слаще халвы Шираза,
и, хотя твой мозг перекручен, как рог барана,
ничего не каплет из голубого глаза.

Иосиф Бродский

Если бы я был девочкой..
Каждое лето распускался бы юбками, платьями, сарафанами; свободными, летящими, такими, что играют в любовные игры с ветром. Я не знаю какого это - ловить парящую ткань, одергивать её, как мать одергивает непослушного ребенка, в магазине посуды потянувшегося за хрупким бокалом; я гляжу на девушек, борющихся с ветром, завороженными глазами, чуя опасность, благоговея и трепеща, как в цирке во время номера с тиграми; какая-то извращенность есть в этом, впрочем все мы не без фетишей.
Смеются, смущаются, чуть раздражаются, морщат носик и роняют сумки; так невинно и свободно. Если бы я был девочкой..

Бывает, случаются паники ночью.
Не можешь уснуть; голова за 7 часов тяжелеет на тонну и один маленький камушек из-за всякого ненужного и "великого"; будто затычкой преградили все пути к отступлению и забытью, и отголоски копятся, перемешиваются, отвар густеет и с каждой новой каплей мысли становится всё более ядовитым.
Немного потерянный. Перемещаюсь по комнате, каждый шаг - одна вещь, один звук; ловлю себя на улице, на проезжей части - возвращаю назад, в кровать. Уже сотни раз, по кругу, часы-дорога-подушка и еще тысяча мелочей, пригвоздивших тупой болью к кровати.Убаюкиваю себя, рассказываю истории о всё тех же старых маяках, об одиночестве, такие красивые, но полные отчаяния и безнадежности, как у Брэдбери.Сам себя же свожу с ума. Всё жду. Кто-то придет, хотя его не звали; знает, что сбился с пути; нашепчет чего-то бессвязного, запеленает в одеяло, уложит в лодку и отправит вниз по течению ночи.Пришла, нашептала, вылечила. Спасибо.
Приятной ночи.

"Кто запустил их в небо, чтобы они дразнили людей своей легкостью, недосягаемостью и свободой? Ради кого они выжимают из себя максимум, умирая дождем? Все равно, какими бы аппетитными они не были, им не скрыть все уродства и недостатки Земли.
Смотреть сквозь отражение. Вдаль. На здания, монотонно сменяющие друг друга. На здания, которые все ошибочно считают своими домами. У меня тоже есть такой «дом». Подчиниться маньяку, «укротившему» саму Скорость. Нестись на крыльях азарта и мнимого ощущения свободы. Заметить, прочувствовать, пережить, умереть, восстать.Заводы. Здесь их территория. Нетерпеливый пар ядовитым узором вырывается, извиваясь от наслаждения, из объятий ненасытной трубы, пытаясь приобрести наиболее привлекательный вид и найти свое место под неумолимым солнцем.
Где рождаются облака?
Смотреть сквозь свое жалкое отражение, с надеждой теребя в дрожащих руках детскую невинность и наивность, на лживые, искусственные облака. "
Чье-то, 2008г

Проглотил последнее слово, прощальная точка тонкой иглой проткнула зрачок - совсем не больно, но что-то изменилось, что-то мешает, моргается не так - остатки корицы жадно слизнул с губ, тем же чувством обкусанными, эспрессо (почему-то сегодня она решила, что американо это не то) не допил, оставил гущу - всё по правилам. Как всегда душно и неуютно, противоречат ожиданиям. Здесь не курят, а шумят - много, в затяг, наслаждаясь, добежав, дорвавшись с дрожащими легкими до необходимого. Всё так быстро и стремительно; ждал, когда же выставят на солнце, к ветру за медлительность.
Не дождался - сам сдался, бросил, трусливо прижав книгу к груди. Всё еще медлительный в противовес обстановке, решил подготовить себя, разузнать как там снаружи - сквозь затемненное стекло глаза разузнали во вне-мире то, что отчаянно тащило из в-мирка. Один мой шаг - 3 окружающих; что я делаю? - не успею же. Дверь, вздох и рывок.
Агрессивный, неистовый, наполовину полный безумства; он ничего не ищет, разбрасывает только потому, что ответ уже нашел, неподходящий, но уже ответ, уже точно, уже не изменить. С пронзительным свистом и грохотом, хлопаньем форточек и шуршащим полетом бумаги доказывает, что он - ветер - сильнее, а ты слабак, всегда проигрываешь и прячешься.
Суматоха, быстро собрать, вернуть на место, чтоб "всё как было", под кровать дотянуться, достать письма, успокоить журавлей под потолком, причесать занавески, успеть, пока ничто не забыло своего места и предназначения.
Успеть; ускоряю шаг - всё еще медленно; перехожу на бег - и это всё?; секунда, еще секунда..еще…не дотянешься уже, слабак!

Успел.