в море бог

Знаете. Бывает такое чувство. Что вот-вот все получится. А потом. От одного слова все летит насмарку. Абсолютно. До последней ниточки связи. И так сложно, так сложно все начать сначала

остается только тихо сходить с ума.

вспоминая тебя, бессильно сползать по стенке.закрывать глаза и чувствовать твои теплые ладони.мягкий голос, касания.чувства переполняют, сверх.не надышишься этими воспоминаниями, они выветриваются, как ты.

а помнишь, тот парк, ту старую, свалившуюся березу, на которой мы с тобой сидели в обнимку? помнишь, на улице было тепло, где-то 15плюсом, а ты удивлялся, почему у меня такие холодные руки. помнишь, как ты грел их своим дыханием? помнишь, как по очереди прогуливали занятия, чтобы чаще видеться. помнишь, как поймал меня, когда я чуть не упала в реку, а потом долго-долго обнимал?

не помнишь, наверное, тебе это ни к чему.

а вот я, я наизусть выучила наши тридцать три дня октября.

через месяц, когда мы будем сидеть с тобой на побережье, пренепременно за руки держась, я раскажу тебе про все проблемы, про то, как плохо с мамой, с учебой, с подругами, что жизнь превратилась во что-то унылое и скучное, но тебе будет абсолютно наплевать. ни слова не скажешь, впрочем, как обычно. ты каменный, я привыкла.

только, ты знай, от одной реплики, сказанной мной случайно и, действительно, от души, у тебя обязательно съедет крыша.

—и, знаешь, все эти.. /тут я задумаюсь, и посчитаю, от октября до мая, хотя, точную цифру пересчитывала много раз/.. восемь месяцев бесконечной депрессии, усталости и ссор, я постоянно любила тебя. так же, как и раньше.

вот тогда, что-то остановится слева, пусть и на сотую часть секунды. это будет твое достижение, которого ты будешь так стыдиться.

ты ведь, не любишь. я привыкла.

я люблю тебя до последней капли,
до черной точки в твоих голубых глазах.
-эта весна станет нашей? -вряд ли,
и умрем "невдвоем", в образАх.
" я люблю тебя",
может быть, слишком громко,
для двух дней озябшего декабря,
что стелил нам дороги поземкой.

знаете, какого это, когда реально болит душа. когда хочется зарыдать и захлебываться в слезах часа четыре, а не выходит. когда внутри все жжет и колет, что пальцы себе ломаешь, чтобы заглушить. когда сил нет ни на стоны, ни на жалобы. когда лежишь и пустыми безжизненными глазами смотришь в потолок, а там то время, когда все было хорошо. когда было все. рядом сестры, парень, хорошие друзья. а потом закрываешь глаза, и все исчезает. так же резко, как и в жизни. по щелчку. и сердце бьется теперь, намного медленнее. ты уже не станешь живым в душе. тебе это уже не надо. от этого-то и больно.

ни таблетки не спасут, ни скорая, ни уговоры.

просто умираешь в душе, а потом живешь так целую жизнь. все думают, что ты весел, жизнерадостен, но это не так. ты просто мертв.

ты опять, показалось, рядом,

незаметно коснулся рукой,

слабого тока разрядом,

тихой прибоя волной.

я ненавижу тебя за мой непокой,

за массовые беспорядки,

за исписанные тобой тетрадки.

в сердце опять началась гроза.

пристрелить бы тебя, за твои глаза.

вашего лживого бога не существует.

хоть убейся ты головой об стену,

у него там свои проблемы,

а ваши его не интересуют.

его просто нет, его имя-лишь глупый вымысел,

странная состыковка чисел.

люди, откройте глаза пошире.

выше вас нет никого в этом мире.

я снова одна, на пустом перроне.

а ведь, когда-то мы ехали в одном вагоне.

все, что мне нужно-просто уснуть на твоих коленях,

помнишь, нам было так сладко вдвоем?

помнишь, ты спал на моем плече, а я-на твоем?

меня спасала всегда кислородная маска твоих ладоней,

от их нежности моя любовь становилась еще бездонней.

но, однажды, схоронил в глубине марианской впадины.

и я стою одна, на пустом перроне,

а ведь мы ехали, когда-то, в одном вагоне.

твое чудо обязательно свершится, подожди чуть-чуть.

все будет так, как тебе надо, обязательно, когда-нибудь..

я ненавижу все эти вечера без вас.
и, могу поклянуться богом,
пока в моем городе снежинки еще танцуют вальс,
вы купаетесь в теплом море, у черта под боком.
а где-то слева, в районе ребер, постоянные перезвоны, колокола,
непонятные звуки, шорохи. а вопрос "как дела "
для меня уже не имеет смысла.
в голове пасмурная погода и все рейсы
/Молдова-Магнитогорск-Москва/
из-за нее зависли.

не летать мне с тобою весенней птицей,

мне всю жизнь читать в пустоту небылицы.

а их не слушает даже небо.

черт возьми, кем в моей жизни ты только не был.

это так дико: с ума сходить по твоим глазам, с ними сравнится, наверное, бирюза. ежеутренне/в школе/ видеть твою улыбку. ежеутренне под ногами становится зыбко.

только и остается, что тихо сходить с ума.

от безвыходности, пустоты.

от тебя

такие, как ты, к другим не уходят с годами
такие, как ты, приходят всегда с цветами.
приходят в тот дом, где все так обычно:
так обыденно и слишком даже прилично.

такие, как ты, женятся на красивых,
умных, лживых и молчаливых.
такие, как ты, обычно, со вшивым высшим
ниже плинтуса тебя опустившим.

по мне, ты должен быть настоящим,
с голосом мягким, немного пьянящим.
по мне, ты не должен быть скучным,
немногословным или, как черт, бездушным.

такие, как ты, не потерпят меня,
своим беспристрастием дико маня.
такие, как ты, даже не захотят начать,
может быть, просто, не умеют летать?

может быть, просто боятся упасть
и, в прогнившую кровь, разбиться?
Боже мой, ну что же за тянущая напасть,
почему такие, как он, боятся бездумно, хоть раз, влюбиться?

В такие моменты невольно осознаешь,
Что все, что было «до» - сплошная ложь.
Что время бежит, но не замедляет шаг,
А все, что «было» - на самом деле совсем не так.
Что спичка сгорает гораздо быстрее,
И дымом лишь застит огонь.
Что все люди были когда-то сильнее,
Но им помешала боль.
И, вот, последняя искорка догорела,
Та, что дольше других жила и тлела.
Та, что больше других светить хотела.
«Той» больше нет. Она улетела.
Еле заметною струйкой дыма,
Стройной чертой, почти невидимой,
Была так строга, так неповторима,
Но так и осталась неуловимой.
Растворилась в воздушном пространстве
И оставила только запах еловой хвои.
Отправилась в вечное странствие,
Осталась в «нигде» изгоем.
Больше не распускала ни мыслей,
Ни водопадов дыма,
Больше не слышала ни шепчущих камышей,
Ни раскатов грома.
После огня наступила кома.