mrmrmr

Время не лечит, лечит алкоголь, лечат секунды проведенные с кем то другим, лечат длинные улицы и проспекты в огнях, огромные очки, за которыми не видно уставших глаз, лечат мечты о лете, о новой жизни, а время.. время не лечит, время идет мимо, но ничего не меняет.

От любви до безумия пара шагов.
Та же пара шагов от порока до власти.
Счастье-это когда понимают без слов.
Если этого нет-значит, это не счастье.

От любви до потери-минута в пути,
И минута в пути от разлуки до встречи.
счастье-это когда ты не можешь уйти.
Если можешь уйти-значит, хвастаться нечем.

От любви до безумия- сутки бежать,
Друг до друга бежать, распадаясь на части.
Счастье-это когда тебе нечем дышать.
Если это не так-значит, это не счастье.

Д. Герасимова

Мамы любят есть варенье,
В темноте на кухне сидя,
Петь, танцуя в воскресенье,
Если их никто не видит.

Мамы любят лужи мерить,
Находя их жарким летом,
Забывать ключи от двери,
А потом слоняться где-то.

Мамы любят спать в субботу,
И лепить слонов из снега,
И прогуливать работу,
И зимой без шапки бегать.

Мамы любят грызть конфеты
И кататься на трамвае,
Но они молчат об этом.
Почему?
Никто не знает…

не любите холодных женщин.
в миг веселья они скучны.
вся их радость, увы, не в детях
им любовь заменяют сны.

не целуйте их, не ласкайте.
не зовите любимой своей.
двери в сердце не открывайте.
придет время расстанетесь с ней.

в их глазах лишь холодный ветер.
они ищут лишь вечный покой.
отчего же, мой друг, ты так бледен?
— я был счастлив лишь с нею одной.

дмитрий егоров

За тебя до последнего вдоха,
До последней капли чернил.
Боже мой, как же было плохо
Просто знать что ты не любил.

Обнимать, целовать, но помнить
Что все это на пару минут.
Отпускать тебя на рассвете,
А под вечер опять тонуть.

Торопливо искать глазами
Твой слегка бесноватый взгляд,
И так нежно обвить руками
Твой сводящий с ума аромат.

И всю ночь, обжигая губы,
Разделять этот мир на два…
Боже мой, как же было глупо
Так влюбиться в твои глаза.

Я не любил её, мне просто было в кайф,

Когда она сопела мирно рядом

И провожала по утрам влюбленным взглядом…

Я не любил ее, мне было хорошо,

Ни одиночества с ней не было, ни скуки.

Мне было по фигу, их сколько там ещё,

Но мне не нравились на ней чужие руки.

Я не любил её, но помнил всё о ней:

Любимые цветы и тон помады,

Всех тараканов в голове и всех друзей.

Зачем-то мне всё это было надо.

Я не любил её и никогда не врал,

Я тормозил её: " Малыш, всё несерьёзно".

Рассказывал, когда и с кем я спал,

Но сам боялся на щеках увидеть слёзы.

Я не любил её, меня манила страсть,

Когда шептала: "Хочешь, рядом буду?"

Да, я боялся сдаться и пропасть,

Когда скользили ниже её губы.

Я не любил её, но слушал её пульс,

Пытался отогреть её ладони.

Когда она теряла верный курс,

Я возвращал её настойчивым: "Родная…"

Я не любил её, мне нравился в ней шарм,

Улыбка и ямочки на пояснице.

В попытках отыскать, где мой журавль,

Я называл её "моя синица".

Я обозналась: не было печали.
Мне почему-то нравилось страдать.
Мы друг у друга нежность всю украли
И не подумали отдать.

Я обманулась: не было сомнений.
Зачем-то полюбила я терпеть.
Мы друг для друга были слабой тенью,
И не умели полыхать — лишь тлеть.

Я солгала: тебя не разлюбила.
Лишь чувства стали повзрослей.
Ни молодость, ни детство не губила.
Так холодно — теплом своим согрей!

Мы вместе смелыми и бережными стали,
Но так и не смогли любви друг другу дать.

Я обозналась: не было печали.
Мне почему-то нравилось страдать.

Ты чужая, безмерно чужая,
И уж кто тебя сможет понять…
Твоих чувств перелетную стаю
И волос непокорную прядь.

Ты такая, что я бы, наверно,
Говорил тебе перед сном,
Как прекрасны, но также неверны
Твои мысли о ком-то другом.

Ты чужая, безмерно чужая,
Не понять тебя — лишь принять,
Твоих чувств перелетную стаю
И волос непокорную прядь.

Это больше, чем просто улыбка,
Твои губы — манящая даль,
На тебя засмотреться — ошибка,
Но смотреть на тебя мне не жаль.

Ты чужая, безмерно чужая,
Как звезда, что мерцает вдали,
Только сердцем тебя постигаю,
Обнимая плечи твои.