ㅤ

— Мы ведь когда-то дружили. Даже странно, как время всё стирает….
— Это не время, это — люди. Люди стирают людей.

"Королевы убийства".

Во-первых, вы наверняка кое-что о них знаете. Красотки. Все четыре безупречны. Любая девчонка хотела бы на них походить. Вы их знаете. В вашей школе они тоже есть. Они самые популярные.
Вон та, в зеленом, Кортни. Она — лидер. Прямо дьявол на каблуках. Та блондинка — Марси Фокс, королева в собственном небогатом воображении, называет себя "Фокси". А эта длинноногая с косичками — Джули. Она обречена на популярность благодаря миленькому личику и еще потому, что она — самая близкая подруга той в розовом. Это Лиз Перр. Она особенная.

"Королевы убийства".

Ложь настолько естественна, что ее без обиняков можно отнести почти ко всем сферам человеческой деятельности. Некоторые могут содрогнуться от такого утверждения, поскольку считают ложь достойной всяческого осуждения. Я не разделяю этого мнения. Положение, что ни в каких человеческих отношениях не должно быть лжи, слишком примитивно. Также не утверждаю я и того, что всякий обман должен быть обязательно разоблачен.

Пол Экман, "Психология лжи. Обмани меня, если сможешь".

Я уже стала настоящим мастером в этом деле: говорю одно — думаю о другом; притворяюсь, что слушаю, хотя на самом деле нет; изображаю спокойствие и счастье, а сама с ума схожу от злости и раздражения. Этот талант из тех, что совершенствуется с годами.

Лорен Оливер, "Делириум".

Мой страшный секрет заключается в том, что я, помимо всего прочего, люблю бегать с Ханой потому, что это единственная-разъединственная, малюсенькая-премалюсенькая мощь, которую я способна делать лучше, чем она. Но я не признаюсь в этом ни за что на свете.

Лорен Оливер, "Делириум".

Вот что происходило все это время — Хана превращалась в незнакомого мне человека.
Грусть, как острый нож, наносит быстрый и глубокий удар. Я думаю, это должно было когда-то случиться. Я всегда знала, что так и будет. Все, кому ты доверяешь, все, на кого, тебе кажется, ты можешь положиться, в конце концов предают тебя. Когда у людей появляется своя жизнь, они начинают лгать, скрытничать, потом изменяются и исчезают. Кто-то за новым лицом или личностью, кто-то в густом утреннем тумане, за скалой на берегу океана.

Лорен Оливер, "Делириум".

На таких-то пустейших вещах всего легче и сбиваются хитрые-то люди. Чем хитрей человек, тем он меньше подозревает, что его на простом собьют. Хитрейшего человека именно на простейшем надо сбивать.

Федор Достоевский, "Преступление и наказание".

Мне следовало бы иметь свой ад для гнева, свой ад — для гордости и ад — для ласки; целый набор преисподних.

Артюр Рембо, "Одно лето в аду".

Однако совсем недавно, обнаружив, что я нахожусь на грани последнего хрипа, я ключ решил отыскать от старого пиршества, где, может быть, снова обрету аппетит!
Этот ключ — милосердие. Такое решение доказывает, что я находился в бреду!
" Гиеной останешься ты, и т. д.…" — крикнул демон, который увенчал мою голову маками. "К смерти иди с твоим вожделеньем, и твоим эгоизмом, и со всеми семью грехами".

Артюр Рембо, "Одно лето в аду".

Я не узник своего рассудка. Я сказал: Бог. Даже в спасенье нужна мне свобода: но как добиться её? Фривольные вкусы меня покинули. Нет больше нужды ни в божественной любви, ни в преданности. Я не жалею о веке чувствительных душ. Всё имеет смысл: и презрение, и милосердие, поэтому я оставляю за собою место на вершине ангельской лестницы здравого смысла. Что же касается прочного счастья, домашнего или нет… нет, не могу. Слишком я легкомыслен и слаб.

Артюр Рембо, "Одно лето в аду".

— Один старый септон сказал, что я — живое доказательство благости богов. А знаешь почему, Бес?
— Нет, — настороженно признался Тирион.
— Если бы боги были жестоки, они сделали бы меня старшим сыном, а Дорана — младшим. Я в отличие от него кровожаден.

Джордж Р. Р. Мартин, "Буря мечей".

«Оберин Нимерис Мартелл, — твердил про себя Тирион, следуя бок о бок с ним. — Красный Змей Дорна. Что же мне с ним делать, седьмое пекло?»

Он знал этого человека только понаслышке, но репутацией тот обладал устрашающей. Шестнадцати лет от роду принца Оберина застали в постели с любовницей старого лорда Айронвуда, человека громадного, свирепого и вспыльчивого. Назначили поединок — до первой крови, ввиду молодости и родовитости принца. Оба противника получили мелкие раны, и честь была удовлетворена. Однако принц Оберин скоро поправился, а раны лорда Айронвуда воспалились и свели его в могилу. Пошли слухи, что принц сражался отравленным мечом, и впоследствии как друзья, так и недруги стали называть его Красным Змеем.

Джордж Р. Р. Мартин, "Буря мечей".

Предводитель дорнийцев скакал на черном, как сам грех, жеребце с огненными хвостом и гривой. Высокий, гибкий и грациозный, он держался в седле так, словно родился в нем. На его плечах развевался бледно-красный плащ; медные диски, нашитые на рубаху, сверкали, как тысяча новых монет. Во лбу высокого золоченого шлема блистало медное солнце, на отполированном круглом щите виднелось пробитое копьем солнце дома Мартеллов.
Мартелл, но на десять лет моложе, чем следует. При этом слишком ловок и слишком свиреп. Тирион понял, что дела плохи. Сколько нужно дорнийцев, чтобы начать войну? Всего один. Но делать нечего — надо улыбаться.
<…>
— Его величество почтет за честь пользоваться советами столь прославленного воина, как принц Оберин Дорнийский, — заверил Тирион, а про себя подумал: ох и побежит кровь по сточным канавам.

Джордж Р. Р. Мартин, "Буря мечей".

— Неужели, мой милый принц, Вам все еще так необходимо посетить те бордели Дорна?
Склонив голову набок в картинном изумлении, я медленно провела ногтями по груди Оберина, облаченной на дорнийский манер в шелковую тунику ярко-оранжевого цвета.
Сидя позади Мартелла на коне цвета чуть темнее глаз его хозяина, я обхватила его талию руками. Тот не обернулся и даже не вздрогнул от прикосновения. Дыхание мужчины, которое я слышала прислоненной к его телу щекой, оставалось таким же ровным и спокойным. Дорнийский принц молча потянул вожжи на себя и заставил лошадь сменить темп: с легкой рыси на постепенно возрастающий галоп.
<…>
Уже позже, когда мы оказались в самом сердце золотого Дорна, в Солнечном Копье, принц Оберин Мартелл громко произносил мое имя и представлял окружавшим своего правителя со всех сторон подданным в качестве своей новой любовницы.
— Эллария Сэнд! Эллария Сэнд! — еще долго не стихал гул толпы, преследующий нас сзади и вновь осыпавший спереди.

© A.S.&J.M.

I'll swallow up all of you
Like a big bottle of big, big pills.
You're the one, that I should never take,
But I can't sleep until I devour you.