No L.O.V.E

Ну что кисоньки-зайчики … Вынужден признать, что и я убегаю на буржуйский пафосный портал. Почему? Признаюсь честно, хочу новых ощущений. Я такой же, как все мужчины. Только лучше.
Поначалу я хочу запостить все свои любимые фото, поэтому может для кого-то там не будет ничего нового сначала. Перепощу какие-то свои тексты и тексты в стихах (так я их называю, слово стихи тут не применимо). Я не храню их на компьютере, поэтому нужно же чтобы где-то они были.
Если Вы не копались в глубине моего бложика, это может показаться Вам интересным.
В общем! Люблю-Целую! Жду. Можно не следить, просто смотреть, если есть желание. Ссылку я оставлю после своего первого поста там. Адрес будет тот же. Обнимаю.

дада..все через жопу снизу вверх.
теперь как всегда..поехали..

сегодня сначала немного личный псто…
потом будет понятно почему..)

Церкви и книжные магазины вызывают у меня одинаковые чувства. Мне неуютно, я чувствую себя неуместным и хочу залезть поглубже в капюшон. Слишком яркий свет, слишком чистые помыслы, слишком много идеалов. Чужой мир, не моя сторона, я будто пятно крови в чистой операционной.
Время превращается во что-то ощутимое спиной. Желание быстрее со всем покончить колет изнутри как межреберная невралгия.
Губами или кончиками пальцев возношу я молитву, я чувствую, что совершаю богохульство. Недостойный.
Обычно прихожане, продавцы или простые, такие же как я, покупатели духовной благодати, полосуют меня недоуменно-высокомерными взглядами. O sancta simplicitas, по их мнению я не похож на того кто в этом нуждается. Я замираю, стараюсь не привлекать к себе внимания, ухожу в себя. Не слишком глубоко. Взгляд соскакивает с мелководья безразличного лица и существует отдельно от меня до тех пор, пока с добычей не вернется обратно. Так же как подрагивают огненные наконечники свечей, содрогаются мои нервы. Я слишком уязвим в те моменты, когда в чем-то нуждаюсь.

На вершине холма горят три свечи.
Конец всех путей на вершине холма.
Снег царапает губы, ночь летит с трех сторон,
а с четвертой, целя мне в сердце летит пустота.

Мне мешают те птицы в моей голове
В мире где небо темнее воды.
Сигареты зажатые в лапах, обнаженные спины, волосы-дым.
Черные перья, влажные красные рты.

На вершине холма чадят две свечи.
И мешают мне птицы в твоей голове.
Я царапаю щеки, душит дождь с трех сторон.
Я останусь во сне, в стороне, до весны.

Утро наполнилось сливочно-кремовым вкусом, и я глотал его большие куски, пытаясь сделать себя лучше. Лицо вслед за взглядом стекло на стол и превратилось, в похожий на пластилин, постыдный комок. Последние дни мне тяжело поднимать голову и смотреть на людей. Я заперся внутри себя, дрожа от страха, прислушиваясь к каждому многократно отраженному, и затупленному как ложка, чувству.

В «моем» городе рано темнеет. Сумерки сгущаются между домами, как дым, который ветер сносит со всех концов света.

Самодостаточный лабиринт без выхода, жизнь-наша кровеносная система, замкнутый круг, не оставляющий нам свободы выбора правил. Выход=выбор=смерть. Мы бежим рядом поддерживая жизнь друг в друге.

Я ищу новый путь. Темную дорогу от горизонта событий.

Необходимо удариться в бега, просто рвануть, выскочить на встречную, с хрустом, разбрызгивая соки и оставляя кровавые следы вонзиться в кого-то, почувствовать боль и начать жить.

Я родился во Вьетнаме, в семье отставного военного, имя которого в переводе на местный диалект обозначало «безысходность».

сегодня все подрят. все что завалялось пока вьюи опять не работал.

Метель не прекращается. В темноте, подсвеченный желтыми фонарями, напитанный снегом воздух похож на мутную воду.

Снег слепит улицы, как бельмо затягивает небо, и все другие, пустые пространства метелью. Мелкие снежинки, словно крошки хорошо промерзших облаков равномерно сыпят вниз, сухо шуршат, когда их слегка прихватывает порыв ветра.

И раз уж мы снова все тут собрались, я продолжу нести этот бред, и делать это буду с легким сердцем, потому что знаю, что мало кто прочтет это. Нужно ли мне чье-то внимание? Не сейчас. И может уже никогда. Не знаю. Глупо говорить никогда. Глупо.

Сейчас мне вполне достаточно компании веселых демонов и суккубов плоти моей. Бездонных ночей, колодцев зрачков, снежной слепоты в самом сердце вальса одиночества. Моя жизнь погрузилась в темнейшую тьму… На дне всегда так.

Какое-то время назад, я прогнал своего ангела вдохновения. Плюнул в душу своей музе, не захотел ее понять. Поступил как всегда эгоистично. Даже более чем. Даже больше чем обычно.
Теперь мои непричесанные никем мысли летают, как сухие сморщенные листья поднятые ветром из одного большого вороха сваленного на заднем дворе.
Сморщенные мысли, дни как вялый хуй, за раскрашенной истеричными красками ночью следует отупелое утро. Тело бревно-мозг прямая кишка-жизнь голый инстинкт.

Через несколько часов я смочу ткань горькой водой и начну ритмично стирать себя с поверхности реальной жизни.
А пока я приму лекарства, может быть посплю, уберусь в доме, изрыгну эту бездарщину (ничего, интернет все стерпит) и пританцовывая покину свой рассудок до лучших времен.

Я зажат между песнями Alice in Chains и подступающей с ножом к горлу темнотой. Оглуши меня, снег!!

Вчера на одном из западных сайтов наткнулся на фото одной из бывших. Я немного удивился, и как то против воли подумалось-"А неплохо вообще жизнь проходит…"

Крики птиц съедают пустые пространства.
Ветер в цвет пепла метет русла улиц.
Река под ногами блестит тусклой монетой.
Тучи ревнуют ангелов к людям.

Утро кидает мне в спину рассветы.
30 острых как бритвы, один за другим.
Это скорбное время. Как всегда подчиняясь законам.
Небо прорвет свою ткань изнутри.

Я безумен как шляпник и Алиса безумна
В глазницах туман и горькая влага.
Вонзимся друг в друга, впитаемся в землю.
Потом будет больно. Звериные нравы.

Уходит солнце
Деревья тянут руки вверх
На листьях слезы
Они не могут улететь
Не дотянуться, царапать небо как всегда
Совсем как люди
А под ногтями облака.

Под ногами разлетаются брызги голубей.
В свежей ране разыгрался пьяный Будда.
Седативы. Маски и плащи свалены в углу.
Смяты простыни. Наступает утро.

По дороге к людям крик зажат в зубах.
Колоссальный джетлаг нас от всех отделяет.
Снова в деле, маски и плащи… в них мы сходим с ума.
Ждем опять когда закат тучи серебром оправят.

Ты смеешься, когда все уснули давно.
Я вдохну Темноту, ту что ты принесешь, с твоей кожи.
Мы обрушимся вниз. Я найду все ответы в твоей глубине.
Мы не жили еще, это значит, умереть мы тоже не можем.

Религия черного кофе
Дни один за одним как шарики ртути
Холод считает ребра под натянутой кожей
Тонкой струйкой из губ Белый Дьявол выходит наружу
Аутодафе замерзших кошек
Взрывы волос на ветру в милосердной войне
Алкоголь поднимает туман в наших венах
Мы опять засыпаем без снов в нашей личной черной дыре.

Вчера был дождь. Осень вежливо поздоровалась вновь появившись в нашей жизни. Все встало на свои места. Я почувствовал себя дома.
Вечер быстро состарился. Воздух на глазах поседел, небо подмигивало молниями, в бетонные дворы-колодцы, с тщетной целью наполнить их до краев, хлынула вода. Упала, провалилась, впиталась, просочилась в подсознание, намекнула что её теперь всегда стоит держать в уме.
Банально. Порыв ветра поймал мое дыхание. Природа ткнула лично в меня пальцем напомнив, что я живу. В такие, самые обычные, моменты не дождешься просветления, но возвращается память, рождается крохотная искра осмысленности и благодарности. С запахом дождя дыхание обретает смысл.