пиздаболия

и мы умрем
так и не успев сказать самого главного
самым любимым
мы никто для них
и пропасть для нас открыта
под первые лучи солнца
последнего дня в твоей жизни
ты встаешь, как всегда умываешься
улыбаешься родителям
и уходишь
навсегда
туда, где тебе хорошо
туда, откуда ты никогда не вернешься
у меня?
у меня все замечательно, правда

Когда получишь в ухо,
Не лей напрасных слёз
И вежливо, но сухо
Ответь ударом в нос.

Остер

Жесткое порно на экране совершенно не соответствует расцветающим в душе ландышам. Я настолько далеко от Земли сейчас, настолько… просветленная что ли(?), что никакая грязь меня словно не касается… А как же ещё быть? Ведь я получила индульгенцию на месяц счастья, на месяц надежды и спокойной, не мучительной любви.

И пусть потом опять наступят смутные времена, вся эта игра в прятки подле её машины и мест пребывания, несмелые попытки завоевать расположение и достаточно недвусмысленные намёки под вуалью тонкой игры слов… Пусть будет блеск серебряных (я скажу: Цветаевских) колец на тонких пальцах, вырванные из книг цитаты, наиболее ёмкие и звучные, призванные пронзить её сердце или удивить подобием… Похожестью нас на самих себя, на книжных героев, на экранные образы, на всех, кто отражался в наших – одинаково серых – глазах.

Я хочу быть смелой, я умею быть смелой. Я позову тебя на кофе и ты, черт возьми, не откажешься! Господи, а теперь не тревожь меня этот месяц, дай мне спокойно пожить, легко и счастливо; так, словно – взаимно.

сегодня y меня все так.
хорошо