Я, наверное, самый понимающий человек на планете, потому что мне, чаще всего, наплевать на чужие грехи, косяки и деяния. Мне проще их понять и забить болт, чем акцентировать на этом внимание, уделять время на осуждение и качать головой в приступах благочестия. Но есть вещи, которые я никогда не буду понимать, принимать и игнорировать.

Я прекрасно помню, как эти самые люди кричали мне, что никогда не простят того, что случилось с их любименьким сыночком. Что именно я со своим дурным влиянием виноват в том, что этот моральный урод закончил свою жизнь малоприглядным образом. Воспитали сволочь они, а виноват в этом, конечно же я.

И они исчезли. И не появлялись до сегодняшнего дня, очевидно, впав в старческий маразм, раз вспомнили, что у их любимого и дорогого есть генетическое продолжение. Я был понял, но был бы против, если бы они решили заявиться у меня на пороге и предъявить свои права на человека, которого они видели от силы три раза в своей жизни и всячески сомневались, что это вообще от их любимейшего сынульки. Но втихаря заявиться к моему ребёнку в школу и ездить ему по ушам со своими охуительными рассказами о том, каким потрясающим был его отец, и если бы он не сдох, то обязательно бы его воспитывал — это пиздец.

Сегодня я в очередной раз порадовался, что всегда был предельно честен с собственным сыном и не скрывал того, что не являюсь ему биологическим отцом. Радовался и едва сдерживал порыв зарыть их в одну могилу с их любимым отпрыском, который, разумеется, по их рассказам выходит святым мученником, а я — ублюдком, который столь бессердечно разлучил любящего отца с его продолжением. И ведь не постеснялись описать в красках каким чёртствым, бездушным и отвратительным человеком я являюсь.

Понятия не имею как ему хватило выдержки не сорваться на истерику когда он мне всё это рассказывал. И не представляю, как хватило силы воли вообще это дерьмо слушать. Я правильно воспитал своего ребёнка, потому что ни единого упрёка или сомнения в свой адрес от него не услышал. Он всё сделал правильно: спокойно высказался и выслушал мою точку зрения на этот счёт.

Я не знаю нахуя столько лет отсиживаться в своих окопах страданий и безутешного родительского горя, а потом пойти и похерить свою единственную возможность на установление каких-никаких связей. Зная своего сына и его нетерпение к критике в мой адрес, эти люди потеряли у него даже крохотную возможность на уважение, симпатию или банальную вежливость.

Нельзя, блять, ненавидеть меня столько лет, а потом претендовать на то, что благодаря мне вообще ходит по земле! Почему-то любящие родители не упомянули, что именно я, а не их заботливый выродок заботился о его беременной на тот момент супруге, пока он под моим именем тёлок пялил; не их сынуля ебался с тяжелой беременностью, родами и последующими месяцами бесконечных памперсов, режущихся зубов и прочими, блять, прелестями отцовства. Зато он в грудь себя бил, бухал и рассказывал, что отцом стал, пока не начал думать, что его, благородство, идеал мужчины и самца, наёбывают и не отказался от своего ребёнка, потому что охуенный отец. Они почему-то не рассказали, как их любимый долбоеб за это "любимую" супругу горячо и страстно попытался приложить лицом к радиатору батареи, чтобы выбить из неё, что это мой сын, а его лохом и козлом отпущения сделали. Именно из-за этого я сломал этой мрази обе ноги и нисколько об этом не жалею, потому что если у тебя есть проблемы, то обращайся к их источнику — ко мне. Но это жалкое ссыкло могло демонстрировать силу только на тех, кто слабей него. Но они об этом умолчали. Для них он святыня, которую обманывали и водили вокруг носа все кому не лень, а он такой невинный агнец всячески терпел и не творил дикую хуету.

Я сделал то, что должен был сделать: обезопасил свою семью от дальнейших поползновений в их сторону. И никогда не буду в этом раскаиваться. Сделал бы тоже самое, лишь бы мой сын рос в психически стабильной обстановке, без попыток выебать ему мозг чем-то подобно сегодняшнему. Я никогда и никому не позволю вмешиваться в мою семью, нести хуйню и надеяться, что она останется безнаказанной.

С нетерпением жду, что эти милые и внезапные родственники расскажут мне обо мне лично. Что-то мне подсказывает, что слова внезапно застрянут у них в глотке и можно будет считать, что в этот раз мы обойдёмся без драм.