Они всегда ждут от меня подвоха. Особенно сейчас, когда вот-вот ударит пятилетие с момента, как Лиговская возжелала в личные аниматоры самого дьявола и самый горячий котёл. Обычно я их не разочаровываю, но не в этот раз. Хотя, отсутствие подвоха от меня — тоже подвох. Будет забавно понаблюдать за этим нервяком, который обязательно поразит каждого члена моей семьи и ближайшее окружение. Тяжело не оправдывать чужих ожиданий, но я справляюсь.
За эти пять лет я прочно укрепил позиции бесчувственного чурбана, бездушного мудака и безэмоционального урода, не способного на длительные и глубокие переживания, если это не проигрыш в покер или пустая бутылка. Я не позволяю даже допустить мысль, что у меня есть сердце кроме того, которое перегоняет кровь по инерции, потому что меньше всего мне нужно, чтобы эти люди знали, что у меня есть подобие эмоционального фона, которым можно манипулировать, пусть и небольшой промежуток времени. Я тщательно доказываю теорию о том, что у рыжих нет души, соответветствую этой тупой шутке и, честно говоря, абсолютно об этом не жалею.
За эти годы я окончательно разучился разговаривать с людьми серьёзно. Сарказм, ирония, умение уязвить и подколоть собеседника — оружие, которым я владею в совершенстве. Меня это устраивает, а до иного мне нет дела. За эти годы я окончательно разучился обращать внимание на чужие потребности и желания. Они не имеют значение. И дело не в твоей смерти, любовь моя. Хотя, конечно, было бы очень просто свалить своё мудачество на тебя, потому что теперь ты точно не взбрыкнёшь и не открестишься от своего влияния. Но я так же научился принимать ответственность за свои деяния. Так что здесь ты не причём.
В последнее время я практически не бываю на кладбище, потому что я нужен живым. Своей жене и своему сыну. У них, в отличие от тебя, есть сердцебиение и пульс. И у меня, кстати, тоже, о чём я напрочь забыл на целых пять лет. Я и без того вижу напряжение в её глазах, которое растёт каждый день, когда цифра в календаре приближается к заветной. Я и так причинил ей столько боли, что даже твой мазохизм нервно покуривает где-то в стороне и плачет от обиды. Они единственное, что ещё держит меня здесь, иначе бы за мной не заржавело. Но я взял на себя ответственность. А ты подождешь. Вряд ли я когда-нибудь стану идеальным мужем или отцом, но кто бы рискнул попытаться мне помешать?
За эти пять лет я поседел ещё больше и перестал заебываться на длине волос, вернувшись к тому, от чего избавился вскоре после твоих похорон. Рыжий снова с длинными волосами. Морально я уже готовлюсь к выебываниям от "настоящих" мужиков. Старые добрые возвращаются.
Слава богу, не во всём они возращаются. Всё-таки нужно идти вперёд, не акцентируя внимание на том, что когда-то там, сто лет назад, не болели сломанные кости, не ныли шрамы и небо было красочней, потому что кое-кто сидел плотно на наркотиках. Сейчас я лучшая версия себя: более сдержанный, взрослый и сбалансированный. Тогда я был идеален для себя того; сейчас для нынешнего момента.
Но есть во мне нечто постоянное: любовь к тебе. Её не изменит ни твоя смерть, ни десятилетия после неё. Ни-че-го. И это хорошо. У меня нет ни желания, ни ресурсов для той чокнутой суки, которая могла бы занять твоё место. Своё на любовном фронте я давно уже отвоевал.