Мы всегда будем играть. Это такой же закон, как и закон Дарвина о естественном отборе. Примерять красивые маски, но кривиться всякий раз, когда кто-то смеет обвинять нас в лицемерии. Осуждать тех, у кого маски слишком заметны на лице, а сами по вечерам с усилием воли отдираем собственные, с удивлением обнаруживая на внутренней стороне ошметки нашей личности. Мы становимся маской, которую носим чаще всего, становимся той болью о которой говорим, той печалью, которой нет в нашем сердце, но на наших лицах она присутствует.

Как можно принимать других людей такими, какие они есть, если мы не в состоянии принять даже себя?