И вот сначала ты говоришь какой-нибудь Кате: «Извини, детка, но я без ума от другой женщины, но по ряду объективных причин мы с ней быть вместе не можем. Но у меня на тебя стоит, а я не хочу терять эту потрясающую возможность».
А потом ты говоришь это Свете, Марине, Ире и ещё кому-то, чьи имена более витиеватые и ты их просто не запоминаешь. Получаешь ли за свои слова пощечины, презрительные взгляды и тонны негодования? Нет. Не то чтобы меня заводили пощёчины, а член становился твёрже от презрительных взглядов. Просто я этого жду, но моя откровенность вызывает у них усмешку и ухмылку, ведь каждая уверена, что уж она точно станет той самой, которая обязательно перекроет мои мысли о бывшей, обязательно займёт её место и докажет мне, что быть без ума не от неё — ужасная и провальная идея.
Я давно понял, что чем больше у тебя за спиной драмы, трудностей и прочих препятствий для построения полноценно стабильных отношений, тем выше вероятность, что у одноразовой связи включится комплекс матери Терезы, чувство соперничества по отношению к какой-то там обожествленной бывшей или ещё какие дремлющие в ней начинания. Я — совокупность этих самых трудностей и препятствий, лакомый кусок для охотниц за пьедесталами и для тех, кому обязательно хочется кого-то изменить, но менять себя — слишком долго и не слишком интересно.
И вот какая-нибудь Марина тебе отвечает: «Конечно, дорогой, ведь всё что мне нужно — твой член и умения в постели, а на душевную организацию я кончать хотела».
Кончает Таня громко и очень эмоционально, абсолютно не стесняясь ни в выражениях, ни в остальном, типа разодранной спины. Сначала это от переизбытка эмоций, потом — чтобы поставить на место мифическую бывшую. Процесс запущен, деваться некуда. Ноготки буквально и переносно впиваются в тело, которое ещё неделю назад было «на потрахаться». Чем меньше от тебя поступает эмоциональных затрат, тем ей сильней хочется окунуться в эту пучину. Узнать, что же там за такой набор, что под её очарование не падают Бастионы и не рушатся Бастилии.
Сначала это забавляет. Острые коготки, постоянное желание близости, тотальное подчинение и уступки, лишь бы за ширму заглянуть.
Говоришь Оле как бы шутя: «Знаешь, детка, ведь посягательства на моё личное пространство — не самая лучшая идея». Она соглашается и отступает. До момента, пока ты не путаешься в чехарде одноликих связей и не называешь «ту самую» чужим именем. Она думает, что это то самое имя бывшей и кончает уже не на душевную организацию, а на мысль, что вот она переплюнет «ту самую» и будет ей счастье. Обижается на гостиницы, на незнание имени её лучшей подруги и прочей херни, которая говорила бы о том, что она продвинулась в своих порывах. Она всего лишь детка, хорошая девочка, умница и прочий набор клише, который избавляет меня от бесконечного количества проблем. Каждая детка знает или догадывается, что помимо неё есть ещё одна такая же детка, но всё равно упорно ищет в себе что-то особенное для меня. Никакие бывшие и настоящие не остановят женщину, если ей хочется кого-то приручить, изменить, подчинить или обставить. И даже если я буду на лбу себе табличку вешать «Влюблён в бывшую» это нихрена не изменит в том бессмысленном потоке типа циничных жертвенниц, от которых тошнит, но изначально так забавно, что сложно отказать себе в удовольствии наблюдать за прогрессом охуевания. И обычно я заканчиваю на стадии, когда очередная «как раз такая, не жду трамвая» предлагает сдвинуть койки, объединить полки в ванной и пользоваться одной кухней. Преимущественно, всё это — моя территория. И тогда всё. Нахуй Оль, Тань, Ань и прочих однотипных сук. Я не хочу ни с кем жить, делить своё пространство, жизнь и личность.
Если каждая из вас перестала плевать на мою душевную организацию, то на вашу я определённо кладу хуй. Мы договаривались. А моё слово — закон. Аминь.
