Так потрясающе выгляжу, что окружающие чаще интересуются не умираю ли я от какой-нибудь страшной болезни. Нормальная практика, когда три дня подряд только и делаешь, что стараешься не сдохнуть от боли, которая как навязчивая тёлка пытается убедить тебя в том, что её выблядок — порождение именно твоей спермы и похуй, что твои сперматозоиды те ещё дохлые ребята.

Как дешёвая шлюха боль только и делает, что предлагает сомнительного качества услуги с высокой степенью риска, подбивает попробовать что-то незащищенное, запретное и опасное, но я уже это проходил и прекрасно знаю, что секс втроём, в тандеме с наркотиками — не самая лучшая прелюдия для спокойной жизни. И не самый лучший подарок перед нависающим днём рождения, который как лезвие на плахе нависло над шеей и чем ближе этот день, тем сильней и ритмичней оно раскачивается, опускается и уже чувствую этот порыв холодного воздуха на коже и острую сталь. Сомнительное отношение к дню, который обычно заставляет людей улыбаться и чувствовать себя центром вселенной.

Я чувствую себя центром постоянно, но в этот день не хочу испытывать ничего подобного. Наоборот — сжаться до крошечных размеров и раствориться в собственных болевых ощущениях как это делают мазохисты. Но чем больней, тем больше я злюсь, срываюсь и делаю больно другим и этот день — пик моего садизма, этакое отчание в духе маркиза Де Сада, но обычно это смягчалось алкоголем, а сейчас, когда я в завязке и полном отречении от подобного дерьма, боюсь представить, каким занимательным и весёлым будет этот "праздничный" день для меня и для окружающих.

Меня не парит цифра, седина в волосах или груз прожитых лет. Это всё естественные процессы и париться о них также бессмысленно, как о СПИДе, когда ты его уже подхватил и находишься в процессе разложения. Я так долго шёл к тому, что всё закончить, но в конечном итоге заработал лишь физическую боль, от которой буду умирать так долго, что сложно себе представить, сколько ещё на мою участь выпадет дней рождения в подобном состоянии. В попытке добиться желаемое я потерял интерес абсолютно ко всему, и ничего от прежнего меня не осталось. И это можно было бы вернуть, если бы я по этому скучал. Единственное, чего мне не хватает — удовольствия от адреналина, но я уже не представляю уровень пиздеца, который должен быть у этого адреналина, чтобы я хоть что-то почувствовал. Это меня немного злит: понимание, что остаток дней я проведу в полнейшем отчуждении по отношению к окружающему миру и его интересам.

И, может, физическая боль — единственное, что должно остаться в моей жизни как логичное последствие всего, что я когда-либо творил для своего удовольствия?