Он рассказывал мне сказки.
Единственный из десятков братьев Гримм, встретившихся на моем пути, он сочинял их на ходу и тут же верил в них. Другие сами не верили, но отчаянно пытались нанизать эти розовые очки на уши своим слушательницам. Мне.
Он описывал красивую жизнь, богатство и подвиги. Описывал места, где нас нет и никогда не будет. Когда я уставала от жизни, с ним можно было прожить по десять новых жизней за день.
Ночами я удивлялась этой его феноменальной способности придумывать – и тут же забывать. Когда я посылалась утром, не дослушав сказку вечером и уснув, то просила его рассказать мне упущенный конец. А он отмахивался и говорил, что уже не помнит. Для меня все его сказки были не окончены. Для меня он все бросал на середине.
Он рассказывал сказки и называл меня принцессой. Так он сочинял сказку и про нашу жизнь. «Может быть… принц – это не ее? Почему никогда не говорят о том, что принц приехал, чтобы завоевать принцессу, убил дракона… и они не сошлись характерами?», – спрашивал он и зашифровывал себя в слуге, который всегда находился подле принцессы.
Он никогда не был моим принцем.
Он был рассказчиком.
И это делало его особенным среди сотен обыкновенных королей.