Не дай мне бог ещё когда-нибудь встретить таких людей на моем пути. То есть, пусть встречаются, конечно, но держатся от меня подальше.

Я и не знала, что можно быть таким. Настолько толстокожим, недалёким, нетерпимым и злым, чтобы попытаться сломать человека лишь за то, что он думает не так, как ты.
Иногда мне казалось, что я чего-то не понимаю, что на самом деле причина-то другая: нельзя же, в самом деле, из-за внутреннего мира так беситься? Оказалось, что можно. А то, что я так не делаю, совершенно не означает, что так нельзя.
Иногда мне казалось, что я к нацисту какому-то приравнена или к человеку, мучающему котят и щенков до смерти. Лишь за то, что пределы моей фантазии широки – я их вообще не считаю необъятными.
"Послушай меня", – чеканил он, и в голосе его были истерические нотки. – Так, как ты живёшь, жить нельзя! Что ты там себе напридумывала?! Это все бред, а реальность – другая штука! Тебе нужно сходить к психиатру, это ненормально".
Но что я такого сделала? Что я ему вообще сделала, почему его так разочаровало самое прекрасное, что есть во мне?! Я не понимаю.
«Что ты можешь дать мне, думала я, кроме своего тела и возможности быть рядом с собой? Да если бы я знала, что ты меня этим ещё и попрекать будешь! "Я разрешал тебе ночевать у меня!" – а ты не припомнишь, как ты психовал, когда я хотела ночевать дома? "Я готовил для тебя еду!" – и шипел на меня, что я все делаю не так, когда я помогала тебе. Ты даже двумя шариками мороженого умудрился меня упрекнуть! И ради такого я должна была измениться, стать лучше? Совершенно логично, что я не хотела вообще ничего!»
Воистину, психологическое насилие – это страшно. Манипуляции, упреки, истерики, скандалы, прикрываемые любовью. Да кому она нужна, такая любовь?!
Лучше быть одной, чем отдать себя в полное пользование человеку без фантазии, стремящимуся забить твой внутренний мир наглухо досками, только чтобы не видеть свет, пробивающийся оттуда. Это его пугает, понимаете? А меня пугает мысль о том, что в мире ещё много таких людей. Слишком, как по мне, много.