Вот и пригодился мне этот блог, хотя повод такой, что лучше бы его никогда и не было.
Просто однажды оказалось, что это единственное место, где меня не читает никто из моих друзей. Ни наканале в телеге, ни в фб или инсте я не могу себе позволить написать, как мне страшно. Почему-то мне кажется, что я не имею права это делать, потому что есть те, кому в сотни раз страшнее и тяжелее, чем мне. Хотя, наверное, это и не аргумент, если рассуждать здраво— в 2014 я тоже боялась писать о чём-либо открыто. Тогда казалось, что есть люди, которым хуже, чем мне, а я только ною. Ныть плохо.
Сейчас я так уже не считаю, но кому из своих родных, друзей и просто знакомых я помогу, если опубликую это в какой-либо из соцсетей?
Но правда в том, что меня накрывает волнами паники и ужаса. Каждый день, начиная примерно с середины января, и я не могу перестать об этом думать, последние пару недель у меня вообще не получается отвлечься. Мне не помогают ни спорт, ни "плойка", ни повседневные дела.
Порой я ловлю себя на том, что просто стою, прижавшись лбом к стене, и думаю. Очень страшно знать, что в этом нет никакого смысла, что я бессильна, что все мы, наверное, бессильны перед этой мясорубкой большой политики.
Очень страшно думать о том, что вся моя семья в Украине, что почти все мои друзья там, и что я не могу даже предположить, чем всё кончится. Опыт 2014 подсказывает, что хуже может быть всегда.
Очень страшно думать о том, что мой привычный мир висит на краю пропасти, как уже когда-то висел. Я тогда думала, что разрушился целый мир, что мы пережили это и построили новый, но вдруг оказывается, что это была только одна часть. Что всё это время мы висели на волоске, и теперь этот волосок готов разорваться.
Когда моя сестра (которая попросила меня не говорить с ней на эту тему) пишет мне с утра какую-нибудь ерунду, мне словно сжимают горло. Когда родители отправляют в наш чат фотографии кота, мне становится так страшно, что я готова взвыть. Когда они какое-то время ничего не пишут, мне становится ещё страшнее. Я так боюсь, что с ними что-то случится, и от этого страха мне кажется, что кто-то голыми руками выдирает из меня внутренности.
И последнее: мне совершенно не с кем поговорить об этом. Вернее, не то, чтобы не с кем… Я уже упомянула в начале, что не могу говорить об этом со своими украинскими друзьями. Но когда я (по своей же инициативе) попыталась обсудить ситуацию в Украине с друзьями-немцами и со своей русскоязычной подругой, то оказалось, что я не могу. Я то сводила разговор к прошлому, к 2014 году, то начинала шутить и смеяться.
Попытавшись разобраться с этой странной реакцией, я поняла, что попросту боялась, что начну плакать, потому что знала: если я начну плакать, то не смогу остановиться. Это и правда так. Я проверила это на своей шкуре в Коста-Рике. Моя попутчица спросила у меня: "Слушай, а что там вообще творится с Украиной?", я ответила, что не хочу говорить об этом, потому что это моя родина и мне тяжело. Она извинилась. Вечером того же дня, уже в отеле, я впервые прочитала новости. И рыдала после этого полтора часа, пока не уснула, а проснувшись, снова начала плакать. С тех пор я старалась не оставаться в одиночестве надолго, потому что плакать при своей группе я не могла — это только привело бы к ненужным расспросам.
С друзьями это по-другому: я знаю, что могла бы выплакаться у них на плече, но выбираю говорить о чём-то другом. О проблемах на работе, о погоде, о Коста-Рике, о каких-то повседневных делах.
И я, чёрт побери, до сих пор не знаю, как правильно и есть ли какое-то "правильно" вообще? Я живу в ощущении, как будто меня придавило огромной бетонной плитой, а я делаю вид, что так и надо, что things are going to be okay. Есть ли другой путь?
Что вообще нужно делать, когда ты ничего не можешь сделать?