Мне снова не с кем поговорить. Точнее, не так. Я снова всех отторгаю, потому что знаю, что наткнусь на порицание или непонимание, на стену, разделяющую один мир от другого. Я привыкла кипеть, а теперь водную гладь ничто не тревожит, и мне непривычно, некомфортно; очевидно, придётся привыкать к этой тишине, нарушаемой разве что разыгравшейся непогодой или крайне редким случайным вмешательством. Ничего, я буду в порядке, такое уже было, правда, с тех пор немало воды утекло, однако это всё ещё я, пусть и не полностью идентичная, но некоторые устои остаются непоколебимыми. Тогда я много писала, спасала себя текстами и часами с кистью или карандашом в руке с пресным отблеском гуаши в аудиториях. Теперь у меня есть учёба, множество любопытной литературы и блоги. Правда, заставить мысли плыть подобно прошлым будет нелегко, но у меня много времени, призванного меня излечить. Предполагаю, что расшевелить себя будет сложнее, чем во все прошлые разы, ибо я каменею, вместе с тем изливая накопившуюся агрессию, словно чувствую, что вскоре лишусь натиска, способного меня реагировать как прежде. И не нашлось излиться чему-то другому, кроме негодования, раздражения, злости и непринятия. Светлый человек исчерпал годовые запасы и прибегнул к тому, чего у него, как думали многие, быть не может. Это перепутье. Я то и дело слышу, что стала какой-то отстранённой, словно бы меня подменили противоположностью. Может быть и не было подмены? Может я всё это время являлась ребёнком, которому в определённый момент открыли глаза на мир, ожидающий его столько лет и вобравший в себя, безжалостно и резко, превративший в нечто, до сих пор принимающее форму? Я вижу очертания, я могу взглянуть на свои руки размытым взглядом, но до обличающего зеркала, показавшего бы, кто я есть, по моим меркам, ещё очень далеко. Но я иду, продвигаюсь сквозь заросли, и когда они стали гуще, в моих руках появилось мачете как признак недоверия и рвения. Мне хочется смести всё ненужное с моего пути, мне хочется не тратить времени, а расти, стремиться выше и выше, взбираться по Лестнице, как делают герои моего нового увлечения. Это единственное, что мне осталось. Дороги обратно нет, я даже не думаю о том, чтобы сделать несколько шагов назад, в сторону того безобразия, которым я была, истеричным, болтливым и наивным. Я буду разбирать статьи и читать, заполнять еженедельник и блокноты, вести дневник и тренировать гибкость слов, искать достоинства и работать над недостатками. Больше никаких головокружительных порывов и полётов со склона.