Мир огромен и удивителен. Вместе с твоим смехом, беготней по весенним лужам, первыми подснежниками и увядающими багряно-коричневыми оттенками поздней осени… Вместе со всеми циклами, подъемами и впадинами, водоемами и спиралями. Протянешь руку – почувствуешь свет. Дотронешься – и лед растает, отогреешь, обнимешь – тепло. И синий купол небосвода всегда будет укрывать планету, ночью - бережно усыпать падающими звездами, подсвечивая новые миры с неописуемо яркими цветными туманностями. И когда лед отступит, тепло начнет разливаться изнутри, из самого центра - тихонечко, мягко заполняя тебя целиком. А переполнив, зальет и в секунду охватит все вокруг.
В моей голове шумит ветер, я заглушаю его наушниками – но ничего не помогает. Будто стою на краю скалы, и все вокруг крутится на бешеной скорости – только успевай закрывать уши да зажмуриваться, но когда ветер раздается изнутри – его такие глупости не останавливают.
И я лежу. Слушаю шум, ощущаю, как накатывается он на меня белыми волнами, как отступает – и как возвращается снова и снова.
Тут память выкорчевывает былое – никогда не знаешь, из какого воплощения покажут кино на этот раз. Прикасаешься пальцами – растекается радуга, и синяя призма над головой начинает мерцать.
Память говорит, пространство уже все продумало – и нужно лишь попросту потерпеть пару глав, каких-то страниц двенадцать – там впереди ну очень интересно, только чуть-чуть терпения, хотя бы удержи его в горсти и дыши…
Память говорит: “ложись на воду”.
Память говорит: “дави на весла”.
Память говорит: “вдыхай – и не поворачивайся поперек волны, если не хочешь перевернуться!”.
Память говорит: “продолжай и не останавливайся”.
И сквозь меня бьет свет, лучи проходят так структурированно, так раздельно – можно рассмотреть каждый…
И я слушаю память, сжимая в горсти терпение, и дышу, и лежу на волнах, и давлю на весла… Вышиваю свой путь на немедленно стирающей его водной глади, смотрю на приближающийся остров и не оглядываюсь.
И причал ждется, как ничего и никогда не ждалось, а бутылка пресной воды все задорнее перекатывается по деревянному днищу – океанские волны усиливаются, ветер набирает скорость, радужный поток всего сущего превращается в сверхскоростной вихрь, и судно раскачивается на ветру, переворачивая вверх дном всю панораму бытия…
И когда небо во мне перевешивает землю, я начинаю падать вверх…
А о таком полете уже не рассказывают. Только ухмыляются, да рукописи бросают в огонь.