И я помню все, и прежде всего тот самый вопрос, в голове вечно крутящийся: "Что с тобой стало, девочка, что?". Возвращаясь назад, то ли удивляет, то ли даже не трогает, что столько сердец однажды задела, а единственное важного постичь не смогла. Запивала виски, теряя время и возраст, теряя прежде всего себя. Безумие, бесконечный шум и люди, не стоящие цента. А потом ночи расскаяния-те, которые нельзя оценить и в миллионы. Те моменты голого откровения, когда наконец-то признаешься себе, что, сука, однажды тебя предали, и сделали больно, и что по-другому ну совсем никак нельзя справиться. И они обнимали тебя, и раскуривали с тобой последние сигареты, и любили тебя - безмозглую, маленькую, раненую девочку. И зеленкой ранки замазывали, дули еще, чтобы больно не было. Не могла я сдаться. Не могла выразить всей бдагодарности. Боли не было. Медленно, впитанное в кожу безумие от боли, начало рассасываться.. Появилось только одно условие: никогда не возвращаться; не играть больше никакой роли в его жизни; никогда не слушать, как он поет; не видеть ни фотографий, ни лица, ни-че-го. А позже он сам стирает все границы. Вводит в телефон свой номер. А тебе будто руки оторвали. Застываешь. Как же ты, сука, можешь так? Как хватает смелости вот так вот возвращаться?