Открою секрет, что между каждой парой моих полных экзальтирующей любви, витиеватых выражений нежности и искрящегося счастья текстов есть десятки текстов совершенно других (но и неразрывно связанных с этими тонкой цепочкой болезненной зависимости: страдание-вознаграждение), негласно мною переживаемых, повествующих тяжелым вязким слогом о chaque petite mort de mon coeur, и mort здесь именно в значении mort.
Эта боль с каждым словом ложится на мое сердце и душу десятками, сотнями звонких ударов в солнечное сплетение, эта боль затягивает мое сердце, мою душу, мои глаза толстой пленкой жирных мазутных пятен. С каждым разом мне все труднее дышать и видеть, но каждый раз все также легко откладывать эти слова в ящик из холодного черного оникса, накрывать жгучие бичи тяжелой крышкой и изолировать таким образом проблемы (Питер Доэрти своим теплым и сладко-медовым голосом поет When I forgive, I won't forget снова и снова). Всегда есть вероятность того, что эти мазутные слова и агонический зуд, ими порожденный, взорвут своей ядовитой тяжестью мой ящик Пандоры, и тогда.. что, собственно, тогда? Даже тогда ничего не изменится, потому что, сколько бы меня не мучили, сколько бы не испытывали на прочность, я по-прежнему буду биться в благоговейном трепете от каждого взгляда, прикосновения, доброго слова, которым меня одарят, пусть даже на каждое это слово придется десять обжигающих слов-бичей.
In a crucifixation ecstasy
Lying cross chequed in agony
Stigmata bleed continuously
Holes in head, hands, feet, and weep for me
Stigmata oh you sordid sight
Stigmata in your splintered plight
Look into your crimson orifice
In holy remembrance
In scarlet bliss
Потому что я неисправимый martyr, который лелеет каждую из своих стигмат как трофей, как орден, и эта "карта боли, вырезанная на руках" - в моем случае уже скорее не на руках, а на самом сердце - превращается в доказательство полноты и глубины чувств, равно как и силы духа, перерастающего в самоуважение. Глупый мученик, валяющийся в собственных ошибках и упущениях in a crucifixation ecstasy, in scarlet bliss, как будто так все и должно быть.
Я не знаю, к чему хотела привести все это затянувшееся нечто. Наверное, к тому, что когда-нибудь ты заставишь меня поверить во все то, что говоришь из раза в раз. Когда мы сможем выбросить этот проклятый ящик?