Девушка в белоснежной толстовке подошла к парню в иссиня-черной толстовке и обняла его на прощание, чтобы, выкатившись из квартиры с черным комодом и черным диваном, вернуться в свой белый дом. Она воткнула свои белые наушники, он вытащил из шкафа черный кофр с гитарой. Ее белоснежная улыбка отразилась в его расширенных черных зрачках, заполонивших всю радужку. И они снова пошли параллельными дорогами.
Как, будучи такими одинаковыми, они стали по разные стороны спектра?
Ее всегда занимал факт, что из сложения одиних и тех же составляющих, могут получится два разных цвета: и черный, и белый. Более того, они не просто разные, они противоположны. Просто один из них - цвет, а другой - свет. И в то время, как он акцентировался на насыщенности, она делала ставку на яркость.
Ночами они играли в черно-белое кино, которое становилось немо по утрам, когда уже было нечего говорить, а их драматические роли превращались в бездарные пародии на Чарли Чаплина. Уже ничего не хотелось - ни объятий, ни разговоров, лишь бы поскорее выгнать инородный цвет из головы и кубических комнат и забыть звенящие в ушах голоса. Вернуться к собственной экспозиции. Их жизненные настройки имели одинаковые численные значения, различавшиеся лишь знаком минус. Они жили в идентичных мирах, с разницей только в цвете и освещении.
Лишь раз в полгода позволяя себе сыграть в одном и том же фильме.