For Now l Am Winter

На прошлой неделе мне снилось, что я стою спиной к окну и все стены белые, как только что выпавший, еще не оскверненный, снег. Одна из стен разрушается, не сейчас, а начала рассыпаться еще давно и когда-нибудь обрушится; из другой стены, прямо напротив места где стою я, растет белое дерево, прекрасное, но будто разрезанное вдоль ствола пополам. Сон этот был такой статичный, такой тихий, а потом мир опрокинулся и я проснулась. Было ли в этом что-то зловещее? может быть. Что-то умиротворяющее? может быть. В моем голосе звучит столько неуверенности, даже в размышлениях о чертовом сне, и никуда от этого не деться, Хайяма помните: «…а если деться только в никуда».
Выпал снег, я ношу свитера, кашемировые колготки, обматываюсь шарфами, пью чай с бергамотом, провожу часы слушая плейлисты и составляя свои со все возрастающей мрачностью идей и намерений. Как это ни прискорбно мысли полны абсурдным до абсурдности солипсизмом, но ведь он так увлекателен, погрузись и потеряйся. Это деградация, да мой друг, никаких инструкций на этот счет Шопенгауэр не оставлял.
А по утрам, когда самое трудное это разомкнуть веки и открыть глаза, без ощутимого удовольствия я говорю себе: я не такой человек, я из породы таких как Генри Винтер;
и все повторяю засевшую в голове строчку, что на рассвете даже самые вульгарные вещи не вызывают отвращения.