Я бы обернула нас в шёлк, чтобы мы не слишком в себе, чтобы мы друг для друга, а в голове поле пионов и море.
Сможешь ли ты спать спокойно, если будешь знать, что где-то далеко бушует ураган? А если где-то рядом? А если во мне?
Когда я говорю о нём вслух, он почему-то исчезает вместе с моими словами, поэтому я больше не рассказываю о своих чувствах, оставляя всё себе. Оставляя его себе. И где он только был всё это время? Где был и где сейчас? А если рядом? Дышит моим-чужим воздухом, ездит в моём-чужом транспорте, расплачиваясь моими-чужими деньгами, до моих-наших любимых мест.
Смотрела на новые-старые улицы и терялась в толпе терпимых-нетерпимых людей. Убегала от солнца по самым тёмным закаулкам, от солнца и неба, которые окрашивают каждый быстрый-медленный вечер в любовь. И я уже не хожу искать тебя, даже если знаю, где ты, потому что ты всегда рядом. В моих глупых-умных мыслях. Или я не ищу тебя, потому что вдруг окажется, что тебя нет за любым острым углом, об который режусь как о грубые-ласковые руки. У меня для тебя много громких-тихих слов, на которые не хватает смелости в этом моём-чужом мире. Но я всё равно буду говорить с тобой, даже если ты никогда не ответишь. Но будет очень обидно, если ты никогда не услышишь, как я тебя зову. Потому что тебе точно понравится.
Просто не стирай моего существования там. На той стороне. Рядом с собой. Быть может я смогла бы, я быстро, я добегу. С легкими полными отравленной-чистой воды.
Там, где мы рассыпались, в мире полном ярких-тусклых красок, наполняясь угрозами и мольбами о прощении, ощущая себя не там и не сейчас, опускаясь на колени и прижимаясь к земле, слушая прощальный шёпот чужих шагов. Не закрывай двери, я всё ещё хочу видеть тусклый свет потерянного будущего, рассекающего твою ссутулю спину.
Слать друг другу взгляды, смотря на одни и те же звезды, что может быть больнее?
Мои-твои звезды.
И всепоглощающая луна.
Хвататься за худые жилистые руки и звать, звать, звать, звать человека без имени с глазами полными жизни. Выворачивать запястья, и прикладывать к векам и влезать. И падать. И опять. Ползком к размытым акварелью чувствам. И просить, просить, просить простить. За то, что долгое время не брала тебя с собой. И теперь совсем не со мной, и не мои смуглые руки не на твоей молочной коже.
Если тебе нечего сказать - ныряй.
В себя.
Если тебе нечего предпринять - ныряй.
В меня.
Если ты смирился - ныряй.
А затем тони.
Тони. Тони. Тони.
Или скорей приходи.