Вот видишь, как нас зачали, потом по ночам качали,
Как будто знали - нам невозможно не познакомиться.
И так легко, так красиво было в начале
(если вспомнить – полночи не успокоиться).
Было ласково, так пронзительно, так из-окна-рассветово,
Что если жили (если, конечно, жили), то лишь для этого.

Так рассыпались тугие кудри из-под резинки,
Так ром горчил, так нас город хранил неистово,
Что это все потом так и замерло в фотоснимке,
Ты улыбаешься, я в струящемся и батистовом.

Так выгибалась спина и молоко на плите бежало,
Так опускалось солнце, целуя лучами стены,
Так с сигаретой потом рука на весу дрожала,
Потому, что молчание - свято и откровенно.

Тактильная память подводит чуть реже зрительной -
По макушке потреплет, обнимет и расхохочется.
До того это все теперь вспоминать мучительно,
Что никого
никого
никого
не хочется.