Девушка повернулась к нему спиной, опираясь на колени, и по ее смуглой спине заиграли полусветлые блики от переливающейся гирлянды на стелаже. Он, преклонившись перед ней на полу, встал сзади, проводя по женскому телу всей ладонью целиком, и слегка нажал на поясницу, чтобы она соблазнительно выгнулась.
Его партнерша полностью сосредоточилась на ощущении сильных пальцев, которые нежно и неспешно собирали ее волосы и раскладывали их вдоль позвоночника, поглаживая. На его руке с почти до конца забитым рукавом пурпурные розы были словно одной палитры с цветом пухлых, четко очерченных губ и одеяла с подушками, а грифельный ворон и гитара - с графитовой простыней. Помедлив пару секунд, парень быстро напотал ее разноцветные волосы в два оборота на кисть и потянул на себя.
Два последовательных стона сорвались с обеих пар губ, когда ее тело максимально соприкоснулось с его.
- Я не тяну?
- Нет, - на выдохе ответила девушка, не в силах набрать больше воздуха от экстаза.
Они были пазлом, мозаикой, деталями одного двигателя - того же, что испокон веков управляет человечеством, того, из-за которого и по сей день находят необычные могилы, где костяная печать смерти двоих людей подкреплена их тысячелетними объятиями.
И не важна была визуальная пропасть между ними, видная при при дневном освещении. Их различный стиль в одежде, манере разговора, даже спорные моменты во мнениях… Сейчас они были однаково обнажены, одинаково стонали и их мысли шли в одинаковом эпикурейском направлении.
Она была его, а он был ее. И пусть даже лишь в эту ночь - ведь в одном из бесконечного числа параллельных миров они навеки погребены в объятиях.