Л. терпеть не может модернизм, начало двадцатого века, это не ее, ей не интересно слушать об этом, не интересно читать, она зевает, отвлекается, смотрит на часы, растягивает несчастную "Тошноту" на недели.
А я наконец нашла тот поток, где все мое, все родное и близкое: и эта рефлексия, и этот поток сознания, и эффект айсберга и подтексты. У меня пара проносится молниеносно, женщина, которая говорит обо всем этом, делает это страшно монотонно, но так же страшно интересно, она рассказывает о таких вещах, знаете, у меня список книг, которые я обязана прочесть стал такого объема, я покажу как-нибудь, что начинает уже пугать, и каждую среду я старательно вписываю туда все новые и новые книги, о которых она говорит.
Один пункт годового плана выполнен - новая любимая книга найдена, и найден, наконец временной промежуток, которому я, видимо, принадлежу.
Прекрасно до отсутствия слов даже!