только у меня внутри брошенные станции, пустыри снегу намело по самые фонари полная луна в небе, воспаленном, как от ожога смотрит на меня бесстрастно, как на чужого потерявшегося ребенка в глазок двери
зиму в генераторе видов не выключают четвертый год, мандарины дольками по одной отправляя в рот, мы сидим с моим лучшим другом, великим князем, и глядим, как грядущее, не узнав нас, ложится наземь, затихает и заворачивается в лед.