Все модифицируется. С каждой симфонией пролетающих мгновений я становлюсь старше, меня начинает неопреодолимо привлекать зима и перестает так ошеломлять безвкусица. Через пять дней, рьяно толкаясь и ломая себе ключицу, я заново будто рожусь.

Возраст без морали, без ценностей. Возраст разврата и пошлости. Возраст желания. Амбиций.

Восемнадцать. Всего только одна цифра. Слияние непорочности и зрелости. Стык юности и разума.

Жажду ли я этого? Наверное, однозначный ответ, даже если прошуршать в голове по всем папкам, устроить розыск или подать объявление в виде импульсов по телу, не найти. Пленит отсутствие рамок, свобода во всех ее лучших проявлениях, возможность оголять свое тело перед множеством стен и разрушать внутреннюю идиллию людей мне чуждых, сырых, забывая об этике и о том, чему учила мама, укладывая в постель ребенка и свои нравоучения. Дурманит запах роскоши белья, пахнущего другим, незнакомым ароматом. Экспансия моего существования за решетки, наставленные законами, бумагами, руками других людей.

так было бы невыносимо приятно

так было бы эталонно

увы. ничто не трансформируется.