Время поговорить с собой начистоту. Время посмотреть на себя, увидеть себя со стороны. Н. помогла мне найти недостающую часть, деффект. Да, все это время дело действительно было во мне. Это мои комплексы, мои. Мне нужен был опыт, чтобы открыть их. Точнее даже: этот опыт нужен был мне, чтобы открыть их. Я знаю теперь, куда идти, чего искать.
На мне бог знает с каких времен одет скафандр, который защищает от плохого, но и хорошего не пропускает. Отторгая все массовое, все переоцененное, все популярное, я стала отвергать людей вообще. Чем меньше точек соприкосновения с ними, тем меньше я с ними. Чем больше во мне желание самостоятельного, особого пути, тем меньше я вижу людей. Так нельзя. Между "прогнуться" и "пойти навстречу" есть разница. Мне мешает мое мужское мышление, поведение, восприятие некоторых вещей. Мне давно мешает моя серьезность и ответственность. Мое стремление к самодостаточности. Мое самоограничение абсолютно во всем. Блокировка желаний, вечные запреты на самое крохотное "хочу". Такое чувство, что мне подсознательно нравится, что я в любой момент могу "ткнуть" людям, что я-то работала больше, я-то делала больше. Но фишка в том, что от этого я не становлюсь счаствилей.
"Впрочем, на вид тверд и незыблем, а на самом деле ничего нет более шатающегося и в себе неуверенного. Незнакомый русский если начинает с вами разговор, то всегда чрезвычайно конфиденциально и дружественно, но вы с первой буквы видите глубокую недоверчивость и даже затаившееся мнительное раздражение, которое, чуть-чуть не так, и мигом выскочит из него или колкостью, или даже просто грубостью, несмотря на все его «воспитание», и, главное, ни с того ни с сего. Всякий как будто хочет отмстить кому-то за свое ничтожество, а между тем это может быть вовсе и не ничтожный человек, бывает так, что даже совсем напротив. Нет человека, готового повторять чаще русского: «какое мне дело, что про меня скажут», или: «совсем я не забочусь об общем мнении», – и нет человека, который бы более русского (опять-таки цивилизованного) более боялся, более трепетал общего мнения, того, что про него скажут или подумают. Это происходит именно от глубокого в нем затаившегося неуважения к себе, при необъятном, разумеется, самомнении и тщеславии. Эти две противуположности всегда сидят почти во всяком интеллигентном русском и для него же первого и невыносимы, так что всякий из них носит как бы «ад в душе»." (Дневник писателя)
Я забыла, кто я и кем я хочу быть. Я забыла, кем я могу быть. Я перестала хотеть быть кем-то другим, мифом, образом, и поэтому забыла кто я. Я слишком крепко встала на землю, перестала продуцировать сказку - вот она и ушла. Перестала верить во что-либо, перестала ощущать себя, просто плыла через недели и месяцы, через маленькие будничные этапы, даже не замечая ни времени, ни того, что я-то продолжаю существовать.
Короче говоря, снова время перемен. Снова я беру себя в свои руки и начинаю лепить себя. Свобода.