Женщина моя выбила меня из колеи. И хоть я в эту колею не то, чтобы не вхожу, но стою рядом, меня потряхивало вчера очень даже.
Николай Николаевич умер, а Б.Ф. ушел из лицея.
Знаете, это вот как разрушение основ, на которых зижделось практически все.
Лицей - место, где я выросла, где меня воспитали, привили те навыки, взгляды и умения, с которыми я живу и за которые благодарна; меня научили ценить ум, научили серьезно и в то же время шутя его использовать, научили работать и искать массу путей для выхода из сложной ситуации; научили взаимопомощи и сострадательности, поддержке; вы представляете себе вообще как это, когда вся твоя группа в 15 человек - единый организм, когда у вас одни шутки на всех, когда вы все вместе решаете одну задачу и вопите друг на друга страшными голосами, пока кого-нибудь не озарит, он не выбежит к доске, не отберет мел и напишет решение - и все выдохнут, мол реально ж, правильно; когда вы сидите вместе с кем-то не потому, что вас когда-то так посадили, а потому, что вы уже друг к другу притерлись: я выхожу к доске, и в моей тетради пишется, пока меня нет, или я не могу решить задачу, а Иван смотрит, забирает себе тетрадку и со вздохом "оох, дай сюда" черкает мне ответ, или когда он на информатике бегает по всему кабинету от компьютера к компьютеру, и каждой девочке помогает, потому что нас 4 и мы совсем в этом ни в зуб ногой.
И когда мы пришли туда у каждого была беседа с Н.Н., и он тогда уже был доэволюционен, мы шутили тогда, что он мол с динозаврами жил еще, потому что Н.Н. ходил шаркающе, не отнимая ног от пола, у него тряслись руки и он плохо разговаривал; но он основал этот лицей; все знали, что это должно будет случиться, но, знаете, это было ведь абстрактно, т.е. осознание неизбежности есть, но оно далекое, размытое, не с нами.
Б.Ф. - отдельная совсем тема. Это просто сгусток уважения, восхищения, любви и юмора. Этот человек лучше всех преподавал историю, я до сих пор обожаю ее, благодаря ему; он относился к нам как к детям, и в то же время абсолютно сознательно, как к взрослым; мы только поступили и уже на второй неделе он устроил нам устный опрос по тому материалу, что рассказывал на первом уроке; я часа два читала его обширный конспект, и сдала на отлично; он просил брать указку и подходить к карте, рисовать на доске схемы, спрашивал и спрашивал, если отчаивался, то вздыхал и говорил: "хорошо, что ты знаешь?", сидел при этом полуоборотом на стуле и пристально смотрел на тебя; а ты мнешься, закатываешь глаза, силишься вспомнить хоть что-то; это человек с безумным чувством юмора, у нас с моей женщиной до сих пор есть список его фраз, над которыми нас сводит: " - какая это была война? - ээ..мм..х..хо.. хол-лодная? - горячая!"; в 11 классе мы проводили с ним дополнительно два часа два или три раза в неделю; а если сидели до вечера над физикой, выходили и он еще был, Евгений лучезарно улыбался и Б.Ф. подвозил нас домой, нас с Евгением практически до дома, потому что жили в расстоянии остановки.
И мне дико думать, что последющие лицеисты будут учить историю не такой, какой рассказывал Б.Ф., а рассказывал он без единого учебника, сам, приводил примеры из своей армейской жизни, когда потаскало его по стране, преподносил безумно интересно.
А ушел он, женщина сказала, потому что не смог оставаться после смерти Н.Н., там какую-то директриску поставили.

Никогда не думала, что пошатнется этот фундамент.