В половину второго ночи я нашла кусок такого удовольствия и внезапного счастья, даже не передать. Как же давно не слышала Шурова, чего-то его нового, такого нежного, такого тихого и аккуратного, и Дорн там такой томный, с хрипотцой, и музыка; все это так улыбается, так расплавляется, по тебе течет; я давно ничего подобного не чувствовала, не ощущала такой неги, когда улыбаешься просто так, лежишь с закрытыми глазами и тебе сию минуту хо-ро-шо.
Я ее слушала непрерывно около часа, а потом утром, потом днем, по дороге домой, и поется, поется, поется.

Прелесть непередаваемая.