И если в проводах не ток, но мысль,
Искрой летящая в главпочтамт.
То я отправлю тебе сто писем,
Ни на одном не проставив штамп.

Я засуну письмо в бутылку,
и брошу ее в залив.
Молясь вечерами пылко,
чтоб ветер гнал и прилив.

Чтоб она не разбилась о скалы,
Чтоб камнем не пала на дно.
Лишь бы яростно рдела алым
Парусом для Ассоль.

Я могу зачинать поэмы,
ЧиркАть стихи и сжигать роман.
Я сильна рождать эпопеи
Целые
И бросать их к твоим ногам.

Я готова подняться в горы,
Воткнуть в вершину свой белый флаг.
Лишь бы Бог перестал кричать громом
И порвал планы своих атак.

С войны возвращались спартанцы
Со щитом или на щите.
А мы же с тобой - голодранцы:
Из ценного - только родинка на щеке,

По которой Бог проведет ладонью,
Отцовски заботливо, и сметет
Ею
Все следы от бывалых тревог,

От прошедших забот и переживаний,
От прошедших жизней,
которых тень
Улеглась устало на веки, откуда шепчет:
" Спи, мое золото,
завтра ведь новый день"