Я не плачу. Но стоит только начать - просыпается это желание окунуться в горько-ядовитую, нежную, мягко обволакивающую жалость к себе. Я держу себя в ежовых рукавицах, не могу отпустить себя, не могу полететь. И если бы не держала, то я была бы не я, у меня не было бы тех крох, которые единственные во всем мире я действительно могу любить и люблю - настоящих, моих. Со мной правда что-то не так, но я себе не изменю. Не хочу, не могу. Мне страшно - да, что я изменюсь, что если я отпущу, то потеряю себя, а вместе с собой и все, что я считаю истинно ценным.