Девушка все никак не могла надышаться этим чарующим запахом мороза, все более заполняющим ее легкие, вытесняя даже из самых труднодоступных мест любые намеки на чужеродный. Родной край встретил ее в пять утра снегом, искрящимся, когда его вдыхали, знакомой надписью над аэропортом и задержкой багажа.
Она присела на стул в ожидании того, что черная лента начнет двигаться, а пока можно было списаться с москвичами - единственными людьми на тот момент, которые были в сети. В один момент открытый браузер на экране сменился входящим звонком.
- Да, мамуль, я уже приземлилась, - сказала девушка сразу, не дожидаясь ответа. Ее губы сложились в улыбку. - Нет, пока ждем багажа. Его до сих пор нет. Да, я позвоню тебе. Целую.
Прибыл рейс из Санкт-Петербурга. Город дождей и то быстрее получил свой багаж. Несправедливо…
Телефон снова завибрировал.
- Алло, нет, все еще не получили, - уже порядком подустав, вздохнула девушка.
- Тогда я иду к тебе, - в голосе женщины на другом конце провода (невидимого провода, который был длиной лишь в здание небольшого аэропорта) слышалось нетерпение.
- Тебя скорее всего не пропустят… Куда ты идешь?
- Хотя бы в здание зайду.
- Хорошо, - ответила девушка и отсоединилась.
И вот спустя невероятно несущественное время она увидела ее черную шубу. Ее улыбку. Ее волосы. Мама приложила свою ладонь к стеклянной стене, разделявшей их, а дочь приложила свою. И пусть так быстро поверхность не могла нагреться, чтобы передать тепло от одной руки к другой, обе они ощутили то ласковое согревающее чувство. Мама прижалась на секунду губами к стеклу, как раз в направлении лица дочери, словно принимая за условность преграду, их разделявшую. Девушка укоризненно улыбнулась.
Багаж. Ожидание. Контролеры на выходе из стеклянного куба. Крепкие объятия мамы, ее домашние руки. И вещь, поразившая девушку больше всего.
Запах. Ни одна молекула воздуха, обволакивающая маму, не изменилась.
Она пахла домом.