А мне казалось, что меня покинули панические атаки с холодными, потными ладонями, горящими легкими, орущим сердцем и непомерным страхом. Я боюсь не того, что мое сердце порвется от нагрузки, мои пальцы замерзнут до онемения, а пучины моего страха раздробят мою грудную клетку. Я боюсь, что если на меня взглянут, то фыркнут от омерзения и повесят на меня ярлык наигранной мученицы.

Я бы очень хотела это в себе остановить. Панику. Скользкие пальцы. Нехватку воздуха и прерывистое, глубокое дыхание. Я бы хотела больше не жаться в угол, не прятать взгляд за монитор, не избегать чужих взглядов. Я боюсь быть замеченной, я хочу сбежать, но одновременно с этим, я хочу что бы кто-то пошел за мной следом, одернул и перенял мое ощущение. И нас бы колбасило вместе. Мы бы страдали вдвоем. Это было бы прекрасно.

Она хорошо получается на случайных фотографиях, имеет безумные глаза интересного разреза и стройную фигуру. А у меня есть мои истерики. И много лишних слов. А когда я молчу - все обижаются, словно мое молчание означает претензию, немой, обвиняющий крик, сраный вызов на молчаливый поединок.

А я просто хочу молчать и слушать как вы говорите о какой-то чепухе, которая меня никак не волнует. Я этого искренне жажду. В итоге это напоминает солдата с оторванными ногами, который через силу пытается встать, что бы его союзник не чувствовал эту печаль и сострадание к нему. Мол, мне плохо, но я вижу что тебе плохо из-за того что мне плохо, так что давай я буду делать вид что мне хорошо, ведь это, сука, мне должно быть совестно за то, что у меня в душе срет полк уличных котов. Извини, да. Прости меня.