Лучше и быть ничего не может, точно говорю. Лист бумаги впервые стал развернутым за последние шесть десятков дней, в связи с чем я и высказываю то ли неимоверную печаль, то ли зрелищный карнавал в недрах своего нутра. Впервые все идет своим чередом, ведь в течение нового настоящего ты принял облик самого отъявленного лентяя с невидимыми обаянием и, конечно же, спокойствием. Внутренним облегчением, которое не было тебе подвластно в неволе. Впервые мой разум стал очищен ветром, который смыл с моего выражения лица то холодное отчуждение, вызванное внутренним страхом одиночества, отсутствия и разрушения кожной поверхности. Не говоря обо всей этой внутренней чепухе, которую вечно можно излагать в пустых вагонах уходящего поезда, кофейне или же центральном пирсе, я хотел оставить след своего существования в твоем сердце. Не являться в образе искусственной куклы, а быть прежде всего надежной опорой, плечевым барьером, на который можно положиться в любой момент. Движение большого города перестает нагонять ту романтическую тоску, когда я вновь слышу рассказы о твоей работе в детском лагере, медленно таскаюсь за тобой в торговых центрах, перенимаю твое внешнее миросозерцание в обличии простых и самых естественных для глаза вещей.

Будучи зарытым ниже глубин, я внезапно познал искусство высочайшей свободы, пик самопознания и открытости своей души. С каждым днем я взлетаю все выше, преобразуясь в дальнозоркого орла, которому таки удалось выбраться из заточения старой жизни. Мой полет веры достиг пика свидания с господом, поэтому сейчас я словно слепну, приземляясь прямиком в Ад. Я не вижу никаких представлений других людей о тебе, но с умом созерцаю свои. Мой взгляд с трудом понимает твое осознанное недовольство собой, но при этом прекрасно осознает всю твою эстетику с головы до пят. Мои музыка и комплименты никогда не скажут обо всем более ясно, чем то, что имя у моей свободы одно – Лана.

14.09.13

Port-royal