- Чего вы хотите больше всего именно в этот момент?
- Больше всего, я хочу свою женщину на вашем столе.
Она не стала вдаваться в подробности, сделав вид, что я просто промолчал. Как только показалось мое истинное «я», была инсценирована немая сцена, в стиле «Ничего не вижу, ничего не слышу». Я в сотый раз убеждаюсь, что люди не готовы к правде, к той самой, которая им не понравится или же причинит какие-либо неудобства. Обычно, когда мы срываем с кого-либо маску лгуна, под ней обнаруживается то лицо, которое ждешь меньше всего. Мы хотим покорять правду, с лихой ухмылкой, как в хороших вестернах ковбои покоряют непослушных жеребцов и строптивых женщин. Я наблюдал, как она прятала глаза, стараясь не смотреть мне в глаза, усмехаясь и ставя очередной крестик напротив «жертвы». Предельная честность, прямой взгляд, истина – разве не этого мы хотим, когда вступаем с кем-то в контакт, но предательски не знаем, что с этим делать, когда получаем. Спрятать? Сделать вид, что ничего не было, а если спросят, стыдливо зашаркать ножкой и заявить, что все это оказалось так тяжело и непосильно, что пришлось забыть. Я, как и все, порой, абсолютно не знаю, что делать с тем, кто иногда оказывается под маской. Принять или забыть? соблазнительный и легкий путь забытья так и манит, а лапша на ушах кажется не такой уж и тяжелой, и про себя ты думаешь «ну поношу, все носят, что здесь такого». Кажется, что даже смерти боятся меньше, чем правды, хотя ни то, ни другое, по сути, неизбежно, разница лишь в смирении. Закон: все лгут. И счастливы до тих пор, пока не ложь не становится слишком явно проявляться темными разводами на розовых очках. Итог один: слишком рано.