А с моего кухонного потолка падает снег. Июль, жарко, за окнами пахнет горячим асфальтом и деревьями, открыты все окна и ночи уже не белые - но все это не имеет никакого значения, когда у тебя в квартире идет снег. Так много снега, что и паркета не видно, и ножек у стульев, и моих босых ног, ничего не видно, только снег. Тогда и июль не июль, и август за ним вовсе не август, да и вообще что значат все эти месяцы, когда снег может идти хоть круглый год. И ничего не важно, ничего-ничего, и все уходит на второй план, университеты, толпы босоножек в прихожей, свитера, спрятанные в коробки на верхних полках шкафов, и люди кричащие июль-июль, и трамваи, забитые едущими на залив, и то что курить так никто и не бросил, и что звонок на двери не работает неделю, но никто этого не заметил, потому что никто и не приходил - ничего не важно, когда идет снег.
И сразу не жарко, хоть конфорки включай, чтобы согреться, и коробки со свитерами потроши, свет зажигай по вечерам, потому что уже ведь темно, делай все-все, кипяти снег в чайнике и сыпь его вместо стирального порошка.
Вот так и получается: все так быстро, сложно, ты такой весь взрослый, нужно столько всего решить, из-за столького расстроиться, разочароваться во всем-всем - а потом как-то прикрываешь глаза - а у тебя под веками снег идет. И сразу как-то понимаешь, что ничего не изменилось ведь - да, много дел, жизнь какая-то отвратительно короткая, будь у меня другая, потратила бы на другое, поспешила бы, что ли, но чтобы я не делала - мой снег всегда будет продолжать падать, стоит только глаза закрыть.
И сразу становится спокойно, и тихо, как будто и не было ничего, размеренно так, будто все уже давно всеми решено, зачем так мучиться, когда оно само все сложится, как должно сложиться. Ведь, в конце концов, у меня всегда буду я, и снег вокруг фонарей, и декабрь и в мае, и в июле, и круглый год, а остальное не имеет особого значения.