Порою поражаюсь способности самых идиотских моих мыслей приходить ко мне в самых невдохновляющих на то, казалось бы, местах. К слову, я ведь даже помню все те места, в которых меня, словно обухом по голове, ударяла каждая.
Стою около киоска с мороженым, перебираю заледенелыми пальцами мелочь (даю голову на отсечение, помню даже выражение лица продавщицы в ту минуту) и тут осознаю, что даже страдание от отсутствия любви многогранно - кто-то страстно желает потерять девственность и страдает от невозможности осуществления своих мечт, раздувая из того трагедию вселенского масштаба, кто-то полагает, что заслужил ничуть не меньше, чем вечную любовь, и если первый случай более удобоварим, то каждому второму я бы фыркнул в лицо и рассмеялся. Наверно. Просто надо меньше хотеть.
Я аккуратно ступаю по ледяной корке, думая о том, как бы из-за своего неловкого шага невзначай не распластаться прямо на тротуаре. Выбираю скамейку поприветливей, если, конечно, приветливость можно измерить в количестве окурков и шелухи от семечек, коими так обильно усеяна земля возле.
Порою я живу слишком общими понятиями, как, впрочем, и большинство людей - и тогда весь мир становится невыносим. Но во мне будто открывается потайная дверца - и я перестаю мыслить отрывистыми фразами, клочковатыми образами, перестаю напыщенно рассуждать о смысле жизни. Случается это обычно в погожие дни; тогда весь мир будто пронзается будто тонкими паутинками, тоньше тех, что так обыденны в августовских лесах. И как я мал, чтобы мнить себя способным говорить о таком; и как прекрасно казаться себе напоенным волшебством от макушки до кончиков пальцем. Тогда и начинается очередная жизнь в бесчисленной картотеке былых.
Сегодня я понял: все окружающие так и норовят поставить на мою жизнь жестяные скобы, а я вроде и не сопротивляюсь, утопая в собственной нетерпимости и тошноте. Но потом я понимаю - все просто. Все проще некуда. Я когда-нибудь влюблюсь, и это будет так же просто, как небо, как выпеченный мамой яблочный пирог, и все изменится, когда-нибудь я устроюсь на работу - и это тоже будет довольно просто, и свежий воздух из форточки будет возводить воздушные замки в моих волосах, когда-нибудь мы разнимем наши руки навсегда - и это будет так просто, так естественно, что никто не вздумает горевать после расставания. Я страдаю единственно от времени, единственно от рамок, в которые мы загнаны, будто дикие звери в вольеры, будто самые спокойные сердца в тахикардии. Но все так же просто, дружба - реальна, ночевки в кукурузных полях - тоже, прогулки по прохладным улицам в самом сердце ночи - реальны, холодные руки по утрам, ветровка, накинутая на голое тело, неловкие обнаженные тела в дешевых мотелях среди упаковок из-под доширака и бесчисленных аудиокассет, застуженные в ледяном озере ноги, мечта, ворвавшаяся в твою жизнь в платье леденцового цвета, лимонный джин на кладбище - всего не перечислишь. Реален и украденный у отца свитер, но это уже другая история.
Сегодня я понял - все проще некуда. И остановил грусть.