16-09-2012

К четырнадцати годам я выявил у себя странный недуг: я упорно не желал делиться с миром собою, и мир отвечал мне взаимностью. Возможно, бич современности добрался и до меня, но реальность нисколько меня не цепляла; где-то задолго до того мы разминулись, как соседи по лестничной клетке. Я слишком любил окружать себя вещами и людьми из мира грез, в коих не видел изъяна, нахваливал прошлое: если когда-нибудь по счастливой случайности ваши глаза изымут меня из сутолоки и пыли моего города, то весь мой внешний вид покажет, что застрял я в давно ушедших временах. Я словно возводил вокруг себя неприступные стены, наматывал луковичные слои, но стоило чему-нибудь попытаться счистить их, плакал уже я. Каждая вылазка была болезненна и действовала на меня, как февральским утром ушат холодной воды прямо на голову.
Бьюсь об заклад, что рождаясь, ребенок имеет несколько сердец, хрупких и подвижных, подрастая, сердца колются надвое из-за непереносимости мира; внутри каждого - груды искореженных сердец, внутри меня - особое количество.