Чем больше разговоров об этой свадьбе и чем она ближе, тем прочнее и окончательнее я убеждаюсь в своей уверенности в полном отстутствии с моей стороны желания когда-либо участвовать в такой комедии в главной роли.

Когда-нибудь я смоюсь с кем-нибудь в Швецию или на Аляску, потому что там бывает северное сияние и совершенно точно нет никаких знакомых и распишусь баллончиками на снегу, или на бумажке-самоклейке зеленого цвета, прилепив ее к отельной стене, или за собственным ухом, где угодно.

Либо, опустившись до приземленной реальности, сбегаю в самых страшных моих джинсах в один из вшивеньких питерских загсов, и оставлю подпись в официальной бумажке.

Или лучше уж останусь владелицей сорока двух кошек и попугая, буду красить старческие седые волосы в розовый и делать все, что там старушки делают, чем позволю разодеть себя в непомнерно и бессмысленно дорогое платье и целый день провести выставленной в витрине восковой куклой средней довольности и симпатичности, ибо у меня уже все болит повторять, что никогда и дважды никогда дело не было и не станет в цвете туфель подружки невесты, наличии фаты или подвязки. Дело в факте, в человеке, черт его побери, а точно не в выборе между свиной вырезкой и форелью.

И вот со мной не согласятся большая женская половина, и будет права, потому что свадьба, как курение - умиляет. Но я не испытываю с самого детства к подобному торжеству никаких положительных чувств, только стойкое желание почесать висок, и от этого ощущаю себя непомерно довольной.

Такие вот безынтересности.