У ноября теперь навечно останется привкус валерьянки
потому что я не могу ее не пить, хоть и ненавижу этот дрянной запах, но когда ты вынуждена носить кофты с карманами, чтобы прятать ладони - приходится, увы, терпеть. И о, как сильно хотела бы я, чтобы это стало проувеличением, дурацкой метафорой, но раз валерьянкой пропахли даже мои волосы, что можно сказать.
Мята помогала недолго, но хотя бы пахла чем-то таким уютным - но оставим это. Если время пугаться уже пришло - я закрою на него глаза, я человек-повязка слепца, пусть так.
Под вечер, когда день, вроде бы, оканчивается, медленно поднимается по ступеням подъезда и все такое, когда от мяты, корня валерианы - капельного и сухого - начинает тошнить, что остается? Да ничего, если честно.
И потому я, пометавшись меж узкого пространства кухни, вытащила платье - летнее и приятное - на ощупь, и побежала в комнату, где придвинутые к стене стол и шкаф создают идеальное пространство, чтобы не казалось, что стены сжимаются в спичечный коробок.
Долой растянутые футболки и теплые носки - в синем платье и босиком, по пыльному паркету, запустив бережно хранимый High Violet(альбом) и изобразив трех обезьянок по отношению к соседям - можно целые пол часа, пока не кончатся одиннадцать (как символично) песен расставлять руки в стороны, и выталкивать из себя это неспокойствие, то дерьмо, из-за которого приходится пить валерьянку, потому что для водки я слишком расшатанна, да и зачем, если есть паркет и альбомы.
Это не спасает, нет, отнюдь. Даже не помогает не думать, только выпроваживает очередные вечерние пол часа, не более, но и это большое дело. И можно, раскинув руки, скручиваться в разные дуги на чертовом паркете, на котором никого нет, кроме меня, конечно, но (по секрету) он полон людей (абстрактных таких, которые не топают, их не слышно, но которые есть).
Фонарь из-за окна светит прямо в глаза, из-за выключенного света в доме становится как-то не по-ноябрьски, и пылинки прилипают к стопам, и вот ты уже по колено в этом паркете, проваливаешься куда-то, а Мэтт рассказывает, как горе нашло его, когда он был молод*, и ты улыбаешься ему, хоть и не знаешь, и что-то вроде как киваешь, не поддакивая, а так, абстракно. И люди вокруг повторяют за собой.
__
*Sorrow found me when I was young (строчка из) - The National, Sorrow.