Зима словно бы чувствуется - и это хорошо. Нужно искать перчатки, надевать свитера потеплее, да и ботинки скользят по асфальту. Зима, по всем признакам.
Но я, тем временем, теряю рассудок - медленно, но неизбежно. Брайан говорит мне успокоиться, и я его слушаюсь, но дело тут не в спокойствии. Все завихривается, ну как та воронка вроде урагана. И вот вроде бы все спокойнее некуда, и вот вроде бы все хорошо. Подарки на новый год неровным строем проплывают мимо меня, постепенно обретая четкие очертания, постепенно придумываясь.
И когда я иду по полу я не проваливаюсь, я держусь, я о'кей. Но возвращаясь домой и включая свет, так и тянет положиться на что-нибудь. Не плечо, так кафельная плитка. Мне подойдет.
Меня сметает из этого города, а ведь еще не было и снега толком. Так начинается что угодно.
Ненавижу границы. Всмысле буквальные, между странами. Ненавижу их, потому что они отнимают и без того отсутствующую свободу. Меня, быть может, рвет к заливу со стороны Эстонии, к дороге с желтыми полосами, да куда угодно - но нельзя.
Ненавижу машины за спинами людей с фотографий. Ты, быть может, хотел запечатлить Амстердам - а за твоей спиной лишь номерные знаки и совсем несмешные наклейки на стеклах.
Ненавижу людей с зонтами, когда идет дождь. Ненавижу когда и без того промокшие насквозь они куда-то бегут. Такое чувство, что от воды можно убежать.
А что касается людей, берущих с собой зонты когда идет снег? От таких людей хочется плакать.
Ненавижу, когда по ночам не выходит писать не перскакивая с одного на другое.
Ненавижу само это слово, оно чертвоски злое.
Ненавижу когда бездомные собаки крутятся у метро, а я кого-нибудь жду, и мне так холодно, что пальцы примерзают к карманам - а собаки лежат одним большим комком. Ненавижу стоять на ступенях метро и пытаться отвернуться от чертовых собак, не смотреть на них, чувствовать себя последним дерьмом, потому что у меня, бедной, замерзли пальчики и ненавижу ненавидеть за привязанность к декабрю - потому что не все собаки его переживают.
Ненавижу то, что собак жалею больше чем людей.
И то, что сколько не щипай себя за руки, сколько вилок не вгоняй в ладони - все равно будешь растекаться чем-то безвольным по полу, протекать сквозь потолок, к соседям, а потом и еще ниже.
Ненавижу попытки объяснить то, что чувствую и воздержаться от отвратительных метафор, которые все опошляют. Как описать то, что ты падаешь и падаешь каждый день куда-то во что-то неприятное - и не выглядеть при этом чем-то выставленным напоказ.
"Когда нечего сказать - цитируй свой дневник" - кто это сказал? Да какая разница, буду слушаться всему, что появляется на горизонте.
"В общем все обычные люди - вот они, это я".
Без дураков, я написала это еще в сентябре, среди иных, но подобных этим молебных взываний к чему-то несуществующему. Вот они, это я. Это я.
Я. Зачем я изголяюсь над собой так изощренно? Нет бы жить и жить - но это как, так не бывает. Было сказано уже мной когда-то давно, что я словно бы из тех идиотских фильмов, где герой забывает что-то важное, а потом его спрашивают почему он плачет. А он не в курсе, ведь он забыл. Он о'кей, но не совсем.
Просто так не плачут, и дело вовсе не в бездомных собаках.