И вот, спустя две паршивых недели, я снова здесь вещаю свои унылые заметки. Ах, только моего гнусного голоса не хватает. Радио-урод. Было бы в самый раз.
Появилось не менее паршивое ощущение, что я расстался со своей жизнью давно и надолго. И расстался, знаете, так с перчинкой: послал её к псам адовым, чтобы разодрали её в кровавые клочья, чтобы она пеклась после смерти в аду, ни на секунду не оставляемая адскими огнями; швырнул ей в морду вазу, которая на её же морде и разбилась, покорёжив всю физиономию; избил, как следует, и выгнал из дома в один отвратительный день, заволочённый чёрными тучами и укрытый серым леденящим снегом. Ну, кто бы после этого ко мне вернулся? И она меня никогда не простит, эта жизнь. Она была слишком беспечна, весела и легка, чтобы снова прийти ко мне. А я слишком устал, слишком зол и всклокочены все тайные уголки моей души, чтобы нам снова спеться. Она теперь где-то в другом месте, у какого-то другого человека, и я бы солгал, если бы вздумал искренне пожелать удачи и ей, и тому человеку, у которого она оказалась.
Я по-прежнему нахожусь меж двух огней. Я ненавижу себя порою за то, что во мне не осталось былого меня. Ненавижу себя за то, что я так часто об этом разглагольствую. Ненавижу себя за то, что во мне есть силы ненавидеть ещё кого-то, причём тех, кто не причинил мне, по сути, никакого вреда. Ненавижу себя за то, что я себя ненавижу. Ненавижу себя за то, что не могу отдавать должное кому надо; благодарить, кого стоило бы; общаться с кем нужно; исправляться, когда уже на такой ступени возраста; работать, когда мне лень; засыпать, когда положено; делать что велено; быть как добропорядочный гражданин и делать всё, что делают остальные добропорядочные люди. Но я же, вместо этого всего, просто делаю, как перекати-поле: я тупо валяюсь, и ветер уносит меня в разные стороны, в которые ему вздумается. И за это я себя тоже ненавижу. Я сижу, делаю вид, что что-то узнаю, в чём-то начинаю лучше разбираться. Я делаю вид. И иногда я понимаю это, а иногда свято верю в то, что это принесёт мне пользу когда-нибудь. И это ещё один повод для ненависти. Я ненавижу, что я слишком большое внимание уделяю тому, чтобы не выглядеть уж совсем безденежным. Ненавижу, что мне приходится вечно зашивать и латать свои вещи, которым уже по несколько лет. Ненавижу себя за то, что я так люблю разводить воду в словах, тупо сидеть, и писать всякую ересь, которая никому не нужна. Ненавижу себя за то, что я никому не нужен, и за то, что я никак не могу это, блядь, признать, и смириться с этим! Ненавижу себя за чувство собственной значимости, хоть и знаю, что я не значу абсолютно ровным счётом ничегошеньки! Но по-прежнему чувствую глубокие уколы, когда задевают моё самолюбие. Ненавижу себя за то, что я не могу определиться в жизни. Да и не знаю, хочу ли этого так сильно на самом деле. Ненавижу себя за то, что я не могу твёрдо и жёстко сказать «нет», и вечно убегаю. Ненавижу себя за то, что мило улыбаюсь в лицо людям, от которых иногда меня блевать тянет. Ненавижу себя за то, что в некоторых людях бесстыдно ищу для себя выгоду. Ненавижу себя за то, что так и не могу определиться с профессией, которая бы мне нравилась. Я ненавижу себя за то, что частенько… я стал видеть в зеркале отражение чужого человека. Смотреть на свои руки и не в силах понять, что они – мои. Смотреть на своё лицо и не верить, что оно принадлежит мне. И ненавидеть. Каждый день. Ненавидеть своё отражение, своё тело. Ненавидеть большинство из того, что меня окружает. Я ненавижу, и это всё, что осталось во мне от жизни. И мне это нравится. И за это я себя ненавижу. Мне нравится не распускать слюней и верить в розовых пони, мне нравится постоянно скрежетать зубами.
Но с другой стороны, меня это убивает окончательно. Я не хочу так. Я хочу вернуться в прежнюю жизнь, полную положительных эмоций. Полную вообще эмоций. Любых. Полную жажды жизни. Мне никогда не забыть этого.
- Ты что, влюбился?
- Я постоянно влюблён.
- И в кого же?
- Ни в кого, а во что. Я влюблён в свою жизнь.
Так весело, что хочется рыдать. Мне бы быть влюблённым сейчас хотя бы в человека…
Я устал.
