Долго думала я над тем, что интересный человек - это какой? В том смысле, что интересный не для окружающих, не в плане бесед о любом и вечном, а интересный для себя. С подковыркой, не с чем-то таким особо отличающимся, а ну вот просто - любопытный. Вот как если бы все свои важные вещи оставить в проданной чужим людям квартире - станут они их рассматривать? Ведь интересное никогда не выкинут просто так.
Это к слову о том, что вот для самой себя - я интересная. И все остальные тоже интересные. Каждый для себя, и каждый по-настоящему. Это когда ты перечитываешь свой дневник - и тебе интересно. И не ясно, ты ли это писал. Или когда в забытых коробках для бумажек, которые жаль выкинуть, через несколько лет находишь карты городов, жетоны и билеты из чужих метро, сложенные гармошкой игры в чепуху, сохраненные из-за одного-двух забавных ответов. Или когда крестики на запястьях ставишь, чтобы не забыть купить теплые носки. И когда воображаемые люди тебя успокаивают, потому что просить успокоения у настоящих слишком неловко. И когда у тебя есть отдельная музыка, чтобы писалось лучше. И когда лекцию из тетради никому нельзя дать переписать, потому что в каждой, непременно, где-нибудь в середине, есть кусок текста, который и вырвать жалко, но дать прочитать кому-то все равно что душу продать. И когда книги валятся с полок, ты интересный. И когда разбиваешь колени об асфальт, споткнувшись - тоже, почему бы и нет. И если запятые ставишь не правильно, ты интересный. И если покупал шаурму только ради того, чтобы отдать ее собаке у автобусной остановки. И когда газету metro ты аккуратно складываешь, и кладешь на стойку, чтобы потом ее прочитал кто-то еще - ты интересный. И когда ты теряешь ключи и несколько часов бродишь под окнами под дождем. И когда читал лишь капитанскую дочку в средней школе и больше ничего, ты интересный. И когда у тебя есть единственная песня которая тебе нравится. И когда у тебя некрасивый нос или раскосые глаза, или слишком пухлые щеки, или уши торчат в разные стороны - ты интересный.
Все интересны всегда, не считая тех случаев, когда кого-то осуждают, закатывая глаза. Тогда - совсем нет.