Этим вечером

Этим вечером у меня перехватит дыхание, пережмет артерии, захлестнет горло,
Друзья расскажут, какая она плохая, а я буду помнить какая она гордая.
Я буду помнить ее больной и застенчивой, другой, не на людях, без цвета и макияжа,
Ломать стрелу в сердце. Терять нечего, пора признавать: сегодня случилось страшное.
Пора признавать, что я отпустил единственную. Смешал числа, не дал устоять парным.
Солнце раньше казалось мне золотым диском, а теперь, похоже, выжжет поля напалмом.

И на лице все пунктиром: улыбка, гримаса, улыбка, печаль, восторги.
И мои командиры лавандовым маслом поливают зарево на востоке.

А моя кавалерия спит так крепко и сладко, что некому даже крикнуть: «Вперед! По коням!»
И разрезать грудь себе – ни глупость, ни слабость. Делай, лишь бы было тебе спокойней.
Делай, лишь бы всем вокруг было видно: ты в порядке, справишься, не сдаешься.
Пей любую кровь, только выбрось вилку и отпусти человека, когда напьешься.
Вот сейчас! В тот момент, когда умирает тайна, когда тихий час отдает рубежи грому.
Я сижу на кухне, ладонь встречается с тальком, чтобы завтра принадлежать кому-то другому…

Где-то там есть такой вариант мира, где пунктир прервался и все в порядке.
Где стрела, не найдя сердца, летит мимо, и раскрашенные индейцы, Давид с Милой,
Не считают возможным тебе проиграть в прятки.